- Регистрация
- 14 Окт 2016
- Сообщения
- 176
- Реакции
- 771
В России законодатели продолжают уверенно, но пока безуспешное наступление на оплоты интернет-пиратства. Буквально недавно была предпринята попытка исключить пиратский контент из выдачи крупных поисковиков. Станет ли после этого на просторах Рунета меньше флибустьеров и почему законодатели не могут угнаться за расхитителями контента Digital.Report рассказал руководитель юридической службы проекта РосКомСвобода Саркис Дарбинян.
Недавно «Роскомнадзор» добился запрета на поисковую выдачу большого количества сайтов с пиратским контентом, можно назвать это достижением?
Достижением это назвать сложно. Мы видим, как законодательство пытается угнаться за технологиями и выглядит все это достаточно нелепо. Крупнейший торрент-индикатор Рутрекер.орг заблокировали два года назад и как будто забыли. Но он ведь никуда не рассосался в сети. Несмотря на то, что количество посетителей несколько просело, количество раздач осталось на том уровне. То есть вечная блокировка ресурса никак не сказалась на файлообмене. Третья версия антипиратского закона о зеркалах тоже не сильно то помогла. Принятие одного решения о признании сайта “зеркалом” Минкомсвязью и направление его на исполнение в Роскомнадзор для ограничения доступа к нему занимает в среднем 3-5 дней.
За это время вебмастер может сделать еще десятки, а то и сотни новых зеркал, поставить 301 редирект, сменить домены в Яндекс и Гугл и снова отражаться в поиске. Уже два месяца закон о зеркалах применяется, порядка 100 заявлений обрабатывается в месяц. Часть из них удовлетворяется, но в итоге пользователи не видят никакой разницы, так как эти сайты множатся в геометрической прогрессии. Плюс мы увидели еще один очень интересный момент. В Рунете начали создаваться клоны известных пиратских ресурсов, не имеющих к ним никакого отношения. Это сайты откровенно мошеннические. Их цель — фишинг, спам, сбор пользовательских данных для продажи. В случае удаления оригинального пиратского сайта из поисковой выдачи и его зеркал, его место начинают занимать сайты мошенников, автоматически поднимаясь выше. Получается, что в результате деятельности по борьбе с пиратскими зеркалами сегодня значительно повысился риск пользователей стать жертвой кибермошенничества.
Почему несмотря на активною борьбу с пиратством на законодательном уровне, побороть это явление до сих пор не удалось в принципе?
В этой погоне интернет-пираты будут всегда на шаг впереди. Они быстро адаптируются к условиям, ведь они не скованы российским законом, который не может описать все технологические особенности сети. Они осваивают новые способы дистрибуции куда быстрее чем игроки легальной дистрибуции — каналы в Telegram, p2p приложения, раздача magnet-файлов и DHT. Да и пользователи получают куда больше возможностей для доступа к контенту и его шарингу. Плюс, надо учитывать, что уже огромная часть россиян освоила VPN и Tor. И если вы заходите на поисковики, меняя свою российскую геолокацию, то конечно вы видите уже совсем другие результаты поисковой выдачи в Гугле и Яндексе.
Не говоря уже о каком-нибудь DuckDuckGo, который не исполняет новый требования российского закона к поисковикам. Делиться контентом это естественная потребность человека. Люди не очень понимают законодательство об авторском праве и не сильно заботятся о его соблюдении. Элементарно, отличить легальный контент от пиратского смогут единицы. А за последние годы они получили столько простых возможностей для этого. Миллионы транзакций в день в одном только в Whatsapp. Люди делятся видеороликами, музыкой, картинками, книгами. Как их остановить? Тем более все сообщения шифруются оконечным шифрованием и даже в администрации WhatsApp не знают, что там шарят пользователи.
Есть мнение, что борьба с пиратством выгодна компаниям, которые генерируют контент, почему тогда в этот фактически коммерческий процесс втянуты государственные ведомства? В чем выгода государства от исчезновения пиратства?
Борьба с пиратством выгодна даже не мейджорам. Это нелепость, которую распространяют некоторые популисты и деятели, не сильно погруженные в проблематику. Крупным компаниям от этого ни жарко, ни холодно, на самом деле. И это недавно было в очередной раз доказано исследованием, который заказывал Евросоюз и потратил на него 400 тыс. евро. В ходе опроса более 30 000 человек из Германии, Франции, Польши, Испании, Швеции, Великобритании выяснилось, что деятельность пиратов никак не влияет на уровень продаж лицензионного контента разных типов. Поэтому, единственно прямо заинтересованными лицами во всем этом хайпе и борьбе с пиратством являются специализированные ассоциации правообладателей, агентства по защите авторских прав, и всевозможные юристы, обслуживающие на абонентской основе большие мейджоры.
Для меня тоже остается большой загадкой, почему государства за бюджетный счет (т.е. за счет налогоплательщиков), фактически бесплатно, должны охранять частные интересы отдельных правообладателей контента. Например, в промышленной интеллектуальной собственности такого нет. Изобретение или товарный знак охраняется на основании патента за счет правообладателя, на него возлагается обязанность на регулярной основе платить пошлины за такую правовую охрану. В сфере же копирайта мы видим совсем другую картину. Проблема перекладывается с больной головы на здоровую. ISP, хостинг-провайдеры, поисковики, мессенджеры, и даже эксперты Минкомсвязи должны бесплатно участвовать в многосторонней схеме, созданной российским законодателем, по защите исключительных прав коммерческих предприятий, занимающихся изготовлением контента массового потребления. И это не поддается логическому объяснению.
Могут ли законодательные акты в области борьбы с пиратством стать инструментом для притеснения неугодных, например, информационных ресурсов?
Да такое уже происходит на постоянной основе. Мы часто слышим, что YouTube блокирует видео оппозиционных политиков. Для того, чтобы заблокировать ролик, достаточно создать простую компрометирующую ситуацию. Просто включить известную композицию, охраняемую авторским правом, возле источника записи и далее, когда ролик будет загружен на видеохостинг, нажать кнопку “пожаловаться на нарушение копирайта”. И с большой долей вероятности его заблокируют. Кремлевские активисты уже нащупали этот способ и активно используют его. В EFF собирали эти истории. У них даже есть стена позора по требованиям об удалении контента по мотивам нарушения копирайта. В России тоже известно немало спорных случаев по новому антипиратскому закону. Например, доступ к электронной библиотеки BookFi.net шесть раз ограничивался за «экстремизм», а в сентябре 2017-го портал был полностью заблокирован за свободное распространение учебной литературы.
Аналогичное произошло и с ресурсом compromat.ru. Ранее блокировались только за отдельные ссылки портала, и почти все — за нарушение закона о персональных данных тех лиц, в отношении которых были публикации-расследования на «Компромате», а в сентябре доступ был ограничен операторами ко всему ресурсу за нарушение авторских прав. В России уже почти год по решению Московского городского суда не работает известный французский видеохостинг Dailymotion за несоблюдение российского антипиратского законодательства. Кроме того, нарушение законодательства об авторском праве очень часто становится поводом для возбуждения уголовных дел против гражданских активистов. Согласно российскому уголовному закону, такие дела относятся к делам публичного обвинения. То есть, оперативникам и следственному органу даже не нужно заявление от правообладателя получать, чтобы начать преследовать человека в уголовном порядке. Это вызывает массу вопросов.
Можно ли законодательно решить вопрос с пиратством только в одной стране? Интернет не имеет границ и наверняка есть смысл в глобальных законах, которые поддерживают все страны?
Несомненно, принятия законов в рамках одной юрисдикции не способно изменить ситуацию с цифровым пиратством. Пользователь включает прокси-сервер или бесплатный VPN, и через секунду уже видит совсем другой Интернет из какой-нибудь Дании и может свободно и достаточно безнаказанно делиться, и потреблять практически любой контент. Конечно тут проблема глубже. Бернская Конвенция, которая была подписана мировым сообществом, принималась еще в доинтернетовскую эпоху. Она безнадежно устарела и не учитывает ни потребности общества, ни изменений в способах логистики контента, вызванные технологическим прогрессом. При этом Бернская конвенция лежит в основе многих других международных договоров (в том числе по ТРИПС) и национальных законов.
Один лишь минимальный срок охраны в течении 50 лет после смерти автора вызывает сегодня улыбку. Много ли, к примеру, вы можете перечислить программ для вычислительной техники, которые перешли в общественное достояние, и используются сегодня свободно пользователями в связи с истечением сроков авторской охраны? Нам решительно надо ставить вопрос перед всем мировым сообществом о принятии новой конвенции. Мы с коллегами в свое время инициировали работу по созданию “Московской конвенции по авторскому праву”, которая бы учитывала все современные вызовы и потребности стейкхолдеров. Это именно то, с чем России надо было идти в WTO, WIPO, но идею, к сожалению, не подхватили. Пока не видно, чтобы хоть одно государство взяло на себя смелость выступить на глобальном уровне с предложением о реформе копирайта в цифровую эпоху. Хотя необходимость в этом уже давно назрела.
Какие законодательные акты в сфере борьбы с пиратством сейчас ожидаются?
В России за 4 года Уже было принято 3 версии антипиратского закона и закон, который назвали “о запрете VPN“, который также был принят по инициативе правообладателей, недовольных тем, что блокировки не работают. И это еще явно не конец. Министр культуры уже несколько лет предлагает меры по ужесточению антипиратского законодательства. Одна из них — это введение штрафов на конечных пользователей за скачивание пиратского контента. Однако, как обычному пользователю в отсутствие каких-либо реестров прав и инструментов отличить пиратский контент от лицензионного, министр не разъясняет. Недавно также Минкульт предложил принять меры по моментальной внесудебной блокировке веб-ресурсов за нарушение прав и незаконное распространение российских кинолент. В ведомстве полагают, что именно пиратство виновато в том, что российские фильмы не окупаются, что влечет значительные финансовые потери для отечественной киноиндустрии. Поэтому мы еще увидим и четвертую и пятую версию антипиратского законодательства. Конца и края этому не видно.
Учитывает ли законодательство появление новых каналов распространения пиратской продукции, например, через мессенджеры и социальные сети?
Естественно, закон каждый раз догоняет технологическое развитие. Сейчас мы видим, как законодатели пытаются упаковать конкретные бизнес-модели либо технологии в закон. Но каждый раз такие попытки терпят фиаско. Они быстро перестают быть актуальными и не приносят, в конечном счете, никакого положительного экономического эффекта. При этом, на весьма низком уровне оценивается регулирующее воздействие тех или иных новых нормативных актов. В итоге, многие сервисы уходят из-под юрисдикции России из-за множества имеющихся рисков, а для западных игроков создаются конкурентные преимущества по сравнению с российскими сервисами в виду того, что им не обязательно выполнять требования российских законов, чтобы существовать в глобальном цифровом пространстве. Децентрализованные сети, платформы для анонимного шэринга, каналы в Telegram кидают новые вызовы правообладателям и государствам. И не похоже на то, что последние понимают, что с этим делать и как все это регулировать, чтобы оно работало.
Не дают ли законы карт-бланш коммерческим компаниям производителям контента для шантажа и вымогательства под предлогом преследования за нарушение авторского права. Последний случай, когда Майкрософт фактически без доказательств нарушений вынуждала частную компанию выплатить деньги.
Конечно у них есть такие возможности. И некоторые компании активно используют эти инструменты для монополизации рынка. Например, российская ассоциация АЗАПИ, представляющая интересы крупнейших российских книжных издательств, активно работает в судах. Так как компания находится теперь на самоокупаемости, их цель — не пресечь нарушение исключительных прав своих доверителей, а вытрясти из владельцев сайтов, хостинг-провайдеров и других инфопосредников максимальную компенсацию, склонив к подписанию мирового соглашения. При этом, если получается, они охотно отжимают файлообменные ресурсы и пиратские сайты, заменяют на них позиции из своего каталога ссылками на официальный сайт ЛитРеса, а на остальном контенте продолжают зарабатывать деньги. Из западных игроков самым активным является конечно же Майкрософт, который третирует достаточно много предпринимателей за видимые и невидимые нарушение интеллектуальных прав компании. Таких примеров становится все больше, и это также дает нам понимание того, что копирайт сломан, и настало время менять всю систему правовой охраны авторских прав. Как на уровне всех национальных регуляторов, так и в рамках международного права.
Недавно «Роскомнадзор» добился запрета на поисковую выдачу большого количества сайтов с пиратским контентом, можно назвать это достижением?
Достижением это назвать сложно. Мы видим, как законодательство пытается угнаться за технологиями и выглядит все это достаточно нелепо. Крупнейший торрент-индикатор Рутрекер.орг заблокировали два года назад и как будто забыли. Но он ведь никуда не рассосался в сети. Несмотря на то, что количество посетителей несколько просело, количество раздач осталось на том уровне. То есть вечная блокировка ресурса никак не сказалась на файлообмене. Третья версия антипиратского закона о зеркалах тоже не сильно то помогла. Принятие одного решения о признании сайта “зеркалом” Минкомсвязью и направление его на исполнение в Роскомнадзор для ограничения доступа к нему занимает в среднем 3-5 дней.
За это время вебмастер может сделать еще десятки, а то и сотни новых зеркал, поставить 301 редирект, сменить домены в Яндекс и Гугл и снова отражаться в поиске. Уже два месяца закон о зеркалах применяется, порядка 100 заявлений обрабатывается в месяц. Часть из них удовлетворяется, но в итоге пользователи не видят никакой разницы, так как эти сайты множатся в геометрической прогрессии. Плюс мы увидели еще один очень интересный момент. В Рунете начали создаваться клоны известных пиратских ресурсов, не имеющих к ним никакого отношения. Это сайты откровенно мошеннические. Их цель — фишинг, спам, сбор пользовательских данных для продажи. В случае удаления оригинального пиратского сайта из поисковой выдачи и его зеркал, его место начинают занимать сайты мошенников, автоматически поднимаясь выше. Получается, что в результате деятельности по борьбе с пиратскими зеркалами сегодня значительно повысился риск пользователей стать жертвой кибермошенничества.
Почему несмотря на активною борьбу с пиратством на законодательном уровне, побороть это явление до сих пор не удалось в принципе?
В этой погоне интернет-пираты будут всегда на шаг впереди. Они быстро адаптируются к условиям, ведь они не скованы российским законом, который не может описать все технологические особенности сети. Они осваивают новые способы дистрибуции куда быстрее чем игроки легальной дистрибуции — каналы в Telegram, p2p приложения, раздача magnet-файлов и DHT. Да и пользователи получают куда больше возможностей для доступа к контенту и его шарингу. Плюс, надо учитывать, что уже огромная часть россиян освоила VPN и Tor. И если вы заходите на поисковики, меняя свою российскую геолокацию, то конечно вы видите уже совсем другие результаты поисковой выдачи в Гугле и Яндексе.
Не говоря уже о каком-нибудь DuckDuckGo, который не исполняет новый требования российского закона к поисковикам. Делиться контентом это естественная потребность человека. Люди не очень понимают законодательство об авторском праве и не сильно заботятся о его соблюдении. Элементарно, отличить легальный контент от пиратского смогут единицы. А за последние годы они получили столько простых возможностей для этого. Миллионы транзакций в день в одном только в Whatsapp. Люди делятся видеороликами, музыкой, картинками, книгами. Как их остановить? Тем более все сообщения шифруются оконечным шифрованием и даже в администрации WhatsApp не знают, что там шарят пользователи.
Есть мнение, что борьба с пиратством выгодна компаниям, которые генерируют контент, почему тогда в этот фактически коммерческий процесс втянуты государственные ведомства? В чем выгода государства от исчезновения пиратства?
Борьба с пиратством выгодна даже не мейджорам. Это нелепость, которую распространяют некоторые популисты и деятели, не сильно погруженные в проблематику. Крупным компаниям от этого ни жарко, ни холодно, на самом деле. И это недавно было в очередной раз доказано исследованием, который заказывал Евросоюз и потратил на него 400 тыс. евро. В ходе опроса более 30 000 человек из Германии, Франции, Польши, Испании, Швеции, Великобритании выяснилось, что деятельность пиратов никак не влияет на уровень продаж лицензионного контента разных типов. Поэтому, единственно прямо заинтересованными лицами во всем этом хайпе и борьбе с пиратством являются специализированные ассоциации правообладателей, агентства по защите авторских прав, и всевозможные юристы, обслуживающие на абонентской основе большие мейджоры.
Для меня тоже остается большой загадкой, почему государства за бюджетный счет (т.е. за счет налогоплательщиков), фактически бесплатно, должны охранять частные интересы отдельных правообладателей контента. Например, в промышленной интеллектуальной собственности такого нет. Изобретение или товарный знак охраняется на основании патента за счет правообладателя, на него возлагается обязанность на регулярной основе платить пошлины за такую правовую охрану. В сфере же копирайта мы видим совсем другую картину. Проблема перекладывается с больной головы на здоровую. ISP, хостинг-провайдеры, поисковики, мессенджеры, и даже эксперты Минкомсвязи должны бесплатно участвовать в многосторонней схеме, созданной российским законодателем, по защите исключительных прав коммерческих предприятий, занимающихся изготовлением контента массового потребления. И это не поддается логическому объяснению.
Могут ли законодательные акты в области борьбы с пиратством стать инструментом для притеснения неугодных, например, информационных ресурсов?
Да такое уже происходит на постоянной основе. Мы часто слышим, что YouTube блокирует видео оппозиционных политиков. Для того, чтобы заблокировать ролик, достаточно создать простую компрометирующую ситуацию. Просто включить известную композицию, охраняемую авторским правом, возле источника записи и далее, когда ролик будет загружен на видеохостинг, нажать кнопку “пожаловаться на нарушение копирайта”. И с большой долей вероятности его заблокируют. Кремлевские активисты уже нащупали этот способ и активно используют его. В EFF собирали эти истории. У них даже есть стена позора по требованиям об удалении контента по мотивам нарушения копирайта. В России тоже известно немало спорных случаев по новому антипиратскому закону. Например, доступ к электронной библиотеки BookFi.net шесть раз ограничивался за «экстремизм», а в сентябре 2017-го портал был полностью заблокирован за свободное распространение учебной литературы.
Аналогичное произошло и с ресурсом compromat.ru. Ранее блокировались только за отдельные ссылки портала, и почти все — за нарушение закона о персональных данных тех лиц, в отношении которых были публикации-расследования на «Компромате», а в сентябре доступ был ограничен операторами ко всему ресурсу за нарушение авторских прав. В России уже почти год по решению Московского городского суда не работает известный французский видеохостинг Dailymotion за несоблюдение российского антипиратского законодательства. Кроме того, нарушение законодательства об авторском праве очень часто становится поводом для возбуждения уголовных дел против гражданских активистов. Согласно российскому уголовному закону, такие дела относятся к делам публичного обвинения. То есть, оперативникам и следственному органу даже не нужно заявление от правообладателя получать, чтобы начать преследовать человека в уголовном порядке. Это вызывает массу вопросов.
Можно ли законодательно решить вопрос с пиратством только в одной стране? Интернет не имеет границ и наверняка есть смысл в глобальных законах, которые поддерживают все страны?
Несомненно, принятия законов в рамках одной юрисдикции не способно изменить ситуацию с цифровым пиратством. Пользователь включает прокси-сервер или бесплатный VPN, и через секунду уже видит совсем другой Интернет из какой-нибудь Дании и может свободно и достаточно безнаказанно делиться, и потреблять практически любой контент. Конечно тут проблема глубже. Бернская Конвенция, которая была подписана мировым сообществом, принималась еще в доинтернетовскую эпоху. Она безнадежно устарела и не учитывает ни потребности общества, ни изменений в способах логистики контента, вызванные технологическим прогрессом. При этом Бернская конвенция лежит в основе многих других международных договоров (в том числе по ТРИПС) и национальных законов.
Один лишь минимальный срок охраны в течении 50 лет после смерти автора вызывает сегодня улыбку. Много ли, к примеру, вы можете перечислить программ для вычислительной техники, которые перешли в общественное достояние, и используются сегодня свободно пользователями в связи с истечением сроков авторской охраны? Нам решительно надо ставить вопрос перед всем мировым сообществом о принятии новой конвенции. Мы с коллегами в свое время инициировали работу по созданию “Московской конвенции по авторскому праву”, которая бы учитывала все современные вызовы и потребности стейкхолдеров. Это именно то, с чем России надо было идти в WTO, WIPO, но идею, к сожалению, не подхватили. Пока не видно, чтобы хоть одно государство взяло на себя смелость выступить на глобальном уровне с предложением о реформе копирайта в цифровую эпоху. Хотя необходимость в этом уже давно назрела.
Какие законодательные акты в сфере борьбы с пиратством сейчас ожидаются?
В России за 4 года Уже было принято 3 версии антипиратского закона и закон, который назвали “о запрете VPN“, который также был принят по инициативе правообладателей, недовольных тем, что блокировки не работают. И это еще явно не конец. Министр культуры уже несколько лет предлагает меры по ужесточению антипиратского законодательства. Одна из них — это введение штрафов на конечных пользователей за скачивание пиратского контента. Однако, как обычному пользователю в отсутствие каких-либо реестров прав и инструментов отличить пиратский контент от лицензионного, министр не разъясняет. Недавно также Минкульт предложил принять меры по моментальной внесудебной блокировке веб-ресурсов за нарушение прав и незаконное распространение российских кинолент. В ведомстве полагают, что именно пиратство виновато в том, что российские фильмы не окупаются, что влечет значительные финансовые потери для отечественной киноиндустрии. Поэтому мы еще увидим и четвертую и пятую версию антипиратского законодательства. Конца и края этому не видно.
Учитывает ли законодательство появление новых каналов распространения пиратской продукции, например, через мессенджеры и социальные сети?
Естественно, закон каждый раз догоняет технологическое развитие. Сейчас мы видим, как законодатели пытаются упаковать конкретные бизнес-модели либо технологии в закон. Но каждый раз такие попытки терпят фиаско. Они быстро перестают быть актуальными и не приносят, в конечном счете, никакого положительного экономического эффекта. При этом, на весьма низком уровне оценивается регулирующее воздействие тех или иных новых нормативных актов. В итоге, многие сервисы уходят из-под юрисдикции России из-за множества имеющихся рисков, а для западных игроков создаются конкурентные преимущества по сравнению с российскими сервисами в виду того, что им не обязательно выполнять требования российских законов, чтобы существовать в глобальном цифровом пространстве. Децентрализованные сети, платформы для анонимного шэринга, каналы в Telegram кидают новые вызовы правообладателям и государствам. И не похоже на то, что последние понимают, что с этим делать и как все это регулировать, чтобы оно работало.
Не дают ли законы карт-бланш коммерческим компаниям производителям контента для шантажа и вымогательства под предлогом преследования за нарушение авторского права. Последний случай, когда Майкрософт фактически без доказательств нарушений вынуждала частную компанию выплатить деньги.
Конечно у них есть такие возможности. И некоторые компании активно используют эти инструменты для монополизации рынка. Например, российская ассоциация АЗАПИ, представляющая интересы крупнейших российских книжных издательств, активно работает в судах. Так как компания находится теперь на самоокупаемости, их цель — не пресечь нарушение исключительных прав своих доверителей, а вытрясти из владельцев сайтов, хостинг-провайдеров и других инфопосредников максимальную компенсацию, склонив к подписанию мирового соглашения. При этом, если получается, они охотно отжимают файлообменные ресурсы и пиратские сайты, заменяют на них позиции из своего каталога ссылками на официальный сайт ЛитРеса, а на остальном контенте продолжают зарабатывать деньги. Из западных игроков самым активным является конечно же Майкрософт, который третирует достаточно много предпринимателей за видимые и невидимые нарушение интеллектуальных прав компании. Таких примеров становится все больше, и это также дает нам понимание того, что копирайт сломан, и настало время менять всю систему правовой охраны авторских прав. Как на уровне всех национальных регуляторов, так и в рамках международного права.
Для просмотра скрытого содержимого вам нужно войти или зарегистрироваться.
