Нетократия и власть сети

[Улучшайзер]

Истоки нетократии

Нетократия переводится как власть сети. Впервые концепцию нетократии разработали шведские философы-социологи Александр Бард и Ян Зодерквист в своей книге «Netократия. Новая правящая элита и жизнь после капитализма». В этой книге с опорой на учение Маркса и Ницше описывается нетократическое общество идущее на смену буржуазному индустриальному обществу. В нетократическом обществе главной ценностью являются не материальные блага, а информация. Умение создавать информацию и манипулировать ее отличает нетократию от остальных классов общества.

Нетократия, как форма правления возможна только в развитом постиндустриальном обществе, где производственные силы настолько мощны что обеспечивают всеми необходимыми для жизни материальными благами большинство населения, при этом задействуя на производство меньше 5% из их числа.

Первой по настоящему нетократической наукой можно считать кибернетику. Уже в 1972 году была произведена попытка построения первого, по современным понятиям, нетократического государства. Тогда, великий кибернетик Стэффорд Бир, был приглашен правительством Чили во главе с президентом Сальвадором Альенде с целью создания новой экономики страны. Проект по управлению экономикой и государством назывался «Киберсин». Используя по нашим меркам примитивные компьютеры и связь, Стэффорд Бир сделал невозможное — он создал первую в мире действующую интерактивную систему управления государством с минимальным числом посредников. Но США, а именно ФРС это сильно не понравилось, так как они усмотрели в этом угрозу их денежной системе, а значит и власти. После чего они уничтожили правительство Чили и убили презедента, а на его место поставили диктатора Пиночета.

Но дело Бира продолжало жить. Со временем проект «Киберсин» был развит многими последователями, но пока так и не воплощен в жизнь. Нетократия стала расти на почве капиталистического общества и не идентефицировала себя как отдельный от буржуазии класс. Но сама того не ведая, она начала рыть могилу капиталистическому обществу. После чего, капитализм пытаясь выжить, стал замедлять научно технический прогресс и переносить производства в страны ЮВА, где была дешевая рабочая сила. Но и там люди со временем стали ценить себя больше, а роботы стали дешевле рабочих.

Современный кризис — это кризис всего капитализма. Капитализм с одной стороны повышает производительность труда и удешевляет продукцию, а с другой — уничтожает рабочие места и понижает платежоспособность населения. Теперь единственный выход из кризиса для людей — это перестать поддерживать старую систему и становиться нетократами, либо их помощниками — — постиндустриальными производителями.

Идеалы нетократии

1. Равные возможности.

2. Актуализация личности.

3. Свободный образ жизни.

Равные возможности предполагают бесплатный доступ к образовательным ресурсам, которые предоставляют возможность для вступления в элиту. Мир давно стал другим. Теперь преподавателю не обязательно присутствовать при занятии со своими учениками, он может это делать дистанционно через интернет. Но для такого образования нужна большая мотивация и внутренняя дисциплина. Всем известно, что самое лучшее образование — это самообразование. Когда человек действительно желает учиться и прилагает к этому определенные усилия. Время учебы «из под палки» прошло. Старый стиль преподавания мог вырастить только хороших исполнителей, но новое время ставит более амбициозные задачи. Наше время требует свободных развитых личностей, и в большом количестве. Критерием отбора в нетократическую элиту будут личные качества и способности, а не деньги и статус.

Актуализация личности заключается в постоянном росте сознания человека и его реализации. Нетократ уделяет много внимания росту своей личности. Он активно реализует свой творческий потенциал. Нетократ берет под контроль свои желания и достигает их. В мире изобилия материальных благ и дешевого их тиражирования в людях больше ценится не способность создавать материальные блага, и тем более их тиражирования, а способность создавать, анализировать и манипулировать информационными ресурсами. Творчество, креативность и коммуникабельность выходят на первый план. Чтобы развивать в себе эти качества необходимо постоянно совершенствовать свою личность.

Свободный образ жизни предполагает полную свободу распоряжения собственным временем и выбора стиля жизни. Нетократ не привязан к определенной территории, он не связан рабочим временем. Он сам выбирает, где ему жить и откуда вести дистанционный бизнес, а также, сколько времени он хочет на него тратить. Нетократу не обязательно иметь офис или подчиненных, ему также не обязательно соблюдать деловой стиль в одежде или в поведении. Он не зависит от стереотипов общества и создает сам для себя комфортную среду. Нетократ способен сам придумывать и ставить перед собой задачи и цели в жизни. Решающим фактором в выборе цели для него является не погоня за прибылью, а реализация своего творческого потенциала и уникальность полученного опыта.

Стиль жизни нетократа:

1. Свобода передвижения по всей планете.
2. Дистанционный бизнес;
3. Цель деятельности не погоня за прибылью, а реализация своего творческого потенциала.
4. Постоянная забота о личностном росте, собственном здоровье и получении уникального опыта.

Нетократическое общество

Нетократическое общество — сетевая структура развитого информационно-техногенного общества, общества личностей, постоянно развивающихся и стремящихся сделать лучше свою жизнь и жизнь окружающих людей. Нетократы свободны в мыслях, действиях и суждениях и используют максимально эффективно свои время и ресурсы, получая результат соответственно своим возможностям. Нетократическое общество управляется нетократической элитой.

Обычный нетократ — образованный, развитый человек, интеллектуал(ка), использующий(ая) информационные технологии для реализации его(ее) идей.

Мир нетократического общества

Мегаполисы состоят из огромных небоскребов, в каждом из которых может жить примерно около тысячи человек. Весь транспорт работает на электричестве, благодаря чему воздух чистый. Бумажные деньги уходят в прошлое, что практически уничтожает преступность на корню. Валюта становится полностью электронной и принадлежащей разным сетям, расплачиваться ей можно в любой точке мира. Паспорта становятся только карточными. Практически у всех умные, живые дома, внутри которых искусственный интеллект делает бытовую жизнь легкой. На заводах и фабриках, в типографиях, в сельском хозяйстве, на общественных работах работают роботы. Нетократы, в основном, придумывают картину жизни и принимают решения по ее реализации. Каждый нетократ обладает мобильностью и легко меняет места проживания, он также свободен от воинской повинности.

Всегда возникнет вопрос — какой будет форма собственности при нетократическом обществе? Кому будет принадлежать земля? Дома?

Земля не может принадлежать кому-то. В глобальном смысле мы арендуем все в этом мире и даже наши тела. Смешно предполагать себя собственниками. Просто вспомните «Гибель Помпеи».

Поэтому собственность на материальные ресурсы в нетократическом обществе в основном будет общественной, а частная форма собственности будет присутствовать в виде не материальных активов. Нетократ может купить квартиру или дом у другого нетократа, но не может купить землю. Земля принадлежит нетократическому обществу, а налог на землю отсутствует. Если нетократ строит дом, то он выбирает удобное для себя место, регистрирует его и просто строит дом. Разумеется, он должен быть гражданином страны, чтобы это сделать. Чтобы стать гражданином страны, надо или прожить более десяти лет в стране или вступить в брак.

Если вам кажется это научной фантастикой, то, возможно, вам навязали думать прошлым, потому что это…. кому-то выгодно?

Для просмотра скрытого содержимого вам нужно войти или зарегистрироваться.

Тезисы социологической теории современного общества

Мы живём в эпоху перехода от индустриальной фазы экономической общественной формации к постиндустриальной. Этот переход означает:

1. Коренную смену производственных технологий: от участия человека в процессе тиражирования образца к полной автоматизации процесса тиражирования. Человеку в новом экономическом укладе остаётся производительная деятельность лишь по производству образцов, а также уникальных товаров и услуг. Эта деятельность, прежде всего, связана с производством дигитального и мотивационного продукта.

2. Коренная смена производственных технологий (производительных сил) означает коренную смену производственных отношений. Новый технологический уклад диктует новый социальный уклад и новую систему базовых ценностей. Источником власти в новом обществе оказывается обладание не средствами производства, а уникальными информационными ресурсами, структурами связей и человеческих контактов (сетями).

В рамках новых производственных отношений оформились основные классы современного общества:

• корпоратократия, власть которой держится на владении административным ресурсом в корпорациях, интегральных системах организации людей;
• постиндустриальные производители, независимость и — при объединении — власть которых держится на способности производить уникальные информационные ресурсы и обладании оными;
• консьюмериат — низовой класс общества, потребляющий блага, производимые господствующими классами в рамках, определённых господствующими классами;
• торговая аристократия, власть которой держится на контроле сетей продвижения товаров консьюмериату;
• нетократия, власть которой базируется на формировании и управлении сетевыми структурами организации людей.

4. Социальная структура постиндустриального уклада общества определяется диалектическим взаимодействием этих классов. Интегрирующую роль в этой структуре выполняют, конкурируя между собой, корпоратократия и нетократия. Каждый из этих классов предлагает свою социальную модель организации общества.

Предлагаемая корпоратократией модель (корпоративное общество) предусматривает иерархическую организацию общества пирамидального типа. Предлагаемая нетократией модель основана на реляционной структуре организации общества как системы сетевых структур. Реальное становление социальной структуры общества определяется идущей сегодня диалектической борьбой этих двух структурных решений. В настоящее время преобладает корпоратократическая модель, продвижение которой опирается на ресурсы, консолидированные корпоратократией в период кризиса индустриальной модели за счёт экспроприации их у буржуазных классов (капиталистов и государственной бюрократии).

5. В предлагаемой корпоратократией социальной модели классу постиндустриальных производителей отводится роль эксплуатируемого класса, с применением модифицированных технологий эксплуатации, унаследованных от индустриального общества. Консьюмериату предлагается киберпанк, то есть существование в рамках, ограничивающих уровень потребления и творческий потенциал.

В предлагаемой нетократией социальной модели классу постиндустриальных производителей предлагается самоорганизация и положение независимого производителя, а консьюмериату предлагаются формы самоорганизации, которые предусматривают более широкую социальную мобильность и возможность, особенно для молодёжи, социальных лифтов в класс постиндустриальных производителей.

Основное содержание классовой борьбы в постиндустриальном обществе заключается в конкуренции этих двух моделей наподобие того, как в индустриальном обществе классовая борьба сводилась к конкуренции капиталистической и социалистической моделей социальной организации. Нетократия в этих условиях является авангардом коалиции собственно нетократии и постиндустриальных производителей, возможными союзниками которой в силу своих классовых интересов могут оказаться консьюмериат и торговая аристократия. С другой стороны, для консьюмериата и торговой аристократии возможна коалиция с корпоратократией в случае их согласия на положение низовых слоёв иерархии, предлагаемой этой коалицией. Для значительной части консьюмериата как паразитического класса, такая коалиция оказывается вполне привлекательной в силу исключения ответственности.

6. Переходная эпоха от индустриального к постиндустриальному обществу характеризуется конкуренцией двух экономических укладов. В настоящее время можно констатировать окончательный крах индустриального уклада во всём мире, кроме отсталого Восточноазиатского региона, и становление господства постиндустриального уклада. В связи с этим идёт отступление и фактическая ликвидация со сменой поколений старых классов, господствовавших в индустриальном обществе — буржуазии, финансовой олигархии, бюрократии, а также деклассирование индустриальных производителей и переход их в консьюмериат.

Фактически, бюрократия, бюджетные служащие и работники дотируемых индустриальных производств перешли сегодня в положение паразитических классов общества, сформировав соответствующую паразитическую психологию и социальную практику. В Европе, США, СНГ мы в одинаковой степени видим деградацию старых структур бюджетного образования, здравоохранения с переходом их работников от производительного к чисто паразитическому существованию. Бюджетное образование, не давая нужных для жизни в современном обществе знаний и навыков, эксплуатирует обманываемого студента при помощи вымогательств и получения бюджетных денег за превращение жертвы в «квалифицированного потребителя», то есть неконкурентоспособную биомассу киберпанка. Бюджетное здравоохранение эксплуатирует жертву методами лечения, несовместимыми с излечением и связанным с этим процессом вымогательством. Бюрократия в качестве своей социальной базы занимается завозом паразитически настроенных и культурно враждебных иммигрантов с их социальным обеспечением за счёт общества. Рабочие дотационных производств ведут активную борьбу за сохранение и расширение дотаций, провоцируя финансовый кризис, как в Греции и Испании, и захватывая для этог административные высоты, как в уральском регионе погибающей РФ.

Аналогичные процессы деклассирования охватывают и буржуазию (за исключением пока что Восточной Азии). В Странах СНГ, где крупная буржуазия не сложилась, и её роль выполняют уполномоченные бюрократией номинальные собственники, поведение этого слоя полностью совпадает с паразитическим поведением разлагающейся бюрократии.

7. Процесс разложения индустриального уклада сопровождается жёсткой классовой борьбой корпоратократии против паразитических классов. Корпоратократия ведёт антагонистическую борьбу на уничтожение буржуазии, бюрократии и бюджетных паразитов в мировом масштабе. Нетократия, постиндустриальные производители и торговая аристократия занимают в этой борьбе в настоящее время нейтральную позицию.

Другим антагонистическим противоречием эпохи является противостояние торговой аристократии и финансового капитала. Содержанием классовой борьбы здесь является вопрос о праве эмиссии торговыми сетями своих денег. С ростом сетевых структур, формируемых нетократией, она неизбежно окажется стратегическим союзником торговой аристократии в этом противостоянии.

8. Неизбежной составляющей переходного процесса является кризис социального государства и национального государства вообще, которые базировались на социальной структуре индустриального общества. Классовые интересы буржуазии и позже бюрократии, породившие основные формы этих государств, диктовались заинтересованностью в существовании массовой, ответственной и квалифицированной рабочей силы, которая в рамках всеобщей занятости осуществляла процесс тиражирования образцов. В современном производительном укладе, когда этот процесс автоматизирован, заинтересованность в воспроизводстве такой рабочей силы отсутствует у какого-либо дееспособного класса, что и привело к исчезновению к концу прошлого века спроса на системы её воспроизводства — всеобщее образование, здравоохранение и социальное обеспечение, в результате чего мы видим деградацию и свёртывание этих структур.

Постиндустриальные классы не склонны осуществлять финансирование умирающих государств, видя в этом сугубо непроизводительные расходы. Корпоратократия сама формирует структуры силовой защиты своих интересов, постиндустриальные производители не видят эффективного защитника в государстве и ищут другие варианты защиты своих интересов. Государство окончательно превратилось в инструмент перераспределения ресурсов от производителей к паразитическим классам. Производящие классы согласны на такое распределение ресурсов лишь на собственных условиях, но в старых государства условиях диктует бюрократия, то есть паразитические классы.

В этих условиях инструментом защиты своих интересов у постиндустриальных производителей стал перенос хозяйственной деятельности в менее враждебные юрисдикции. Бюрократия борется с этим процессом, применяя репрессивный аппарат и юридические ухищрения, что и является содержанием классовой борьбы на данном этапе. Существуют различные формы этого противостояния — от классового антагонизма, как в Европе, до классового мира, как в дружественных юрисдикциях. В США и странах СНГ мы видим промежуточный вариант, когда давление бюрократии имеет довольно вялый и в целом невраждебный характер, что открывает возможности для классового мира и сотрудничества.

9. Кризис государств в рамках западного мира означает их неизбежное исчезновение в ближайшей исторической перспективе. В реальном исчислении доходы госбюджетов государств Европы за 20 лет сократились в 2-2.5 раза, в США — почти в 2 раза. В СНГ это произошло обвально в 1989-1992 годах, и бюджетное обеспечение на душу населения сегодня в 4 раза ниже, чем было в СССР. Бюджетный кризис не затронул пока Восточную Азию, но и там не может идти никакой речи о выстраивании и содержании социального государства эпохи модерна.

Таким образом, государства исчезают, подобно Чеширскому коту. Если сегодня от них осталась лишь улыбка, то скоро исчезнет и улыбка. В ближайшее десятилетие мы увидим ускорение процесса свёртывания финансирования систем массового образования, здравоохранения и соцобеспечения, затем сокращение силовых структур и их приватизацию. Уже сейчас государства ЕС и СНГ не могут содержать вооружённые силы, предназначенные для внешней защиты территорий и содержат, в основном, полицейские войска только для подавления протестов внутри своих стран. В Европе боеспособные контингенты имеют только Греция и Турция, РФ имеет одну боеспособную дивизию, Белоруссия — одну, Англия и Франция — по иностранному легиону, и фактически воюют только наёмниками и технологическими войсками (авиация, электронные войска). Эти войска применимы для спецопераций, но уже не могут гарантировать защиту территорий в случае серьёзной внешней агрессии. Способность РФ поддерживать полицейские силы сегодня обеспечивается бюджетным наполнением за счёт продажи природных ресурсов.

10. Процесс исчезновения национальных государств, вне зависимости от того, идёт он стабильно или катастрофически, ставит на повестку дня вопрос о формах существования сложившихся национально-культурных эгрегоров в условиях безгосударственного существования. Единственным разумным решением тут оказывается переход к корпоративному и метакорпоративному существованию, когда безопасность эгрегора и его членов обеспечивается силами национальной корпоратократии подобно тому, как в индустриальном государстве она обеспечивалась бюрократией. Естественным образом встаёт вопрос о способности каких-то кланов существующих бюрократических классов переродиться в национальную корпоратократию или же о складывании оной на базе национальной нетократии.

В зависимости от решения нациями этого вопроса оказывается само постнациональное существование эгрегоров. Например, при том, что половина русских с 1991 года оказалась вне национального государства, русский эгрегор пока не смог не только решить, но и осознанно поставить перед собой этот вопрос в силу отсутствия классового самосознания практически всех классов в рамках всего гиперкомьюнити.

11. Поскольку территориальный контроль и внешняя безопасность территорий за рамками небольших анклавов островного или полисного типа оказываются в новом обществе технологически и ресурсно невозможными, происходит коренное изменение геополитической ситуации в мире. Пространство киберпанка оказывается уязвимым для воздействия силовых структур корпораций (и для псевдофеодальных образований, которые там сложатся, ливийский сценарий будет повседневной угрозой, переходящей в реальность), а сами корпорации оказываются базированными на хорошо защищённые анклавы или цепи анклавов. С другой стороны, всё пространство киберпанка оказывается лёгкой добычей для ползучей агрессии индустриальных государств, и их телодвижения в этом вопросе будут ограничены только опасениями за внутреннюю стабильность при экспансии и опасностью постиндустриальной агрессии корпораций, разрушающей эти государства извне. В любом случае, они будут изливать на территорию киберпанка внутреннюю нестабильность.

В этих условиях производящие классы вынуждены будут обособиться от киберпанка в постиндустриальных анклавах. Те эгрегоры, которые породят национально-эгрегориальные метакорпорации, базированные на анклав или сеть оных, смогут крышевать свой консьюмериат в зонах псевдофеодальных образований киберпанка. В других случаях этот консьюмериат будет в одном поколении ассимилирован другими эгрегориальными и глобальными корпорациями, что подорвёт базу производящих классов эгрегора, и они также будут вынуждены ассимилироваться в другие эгрегоры или создать закрытый анклав и/или корпорацию орденского типа.

12. В силу дигитального и культуроцентрического характера производства в постиндустриальном обществе, базовой основой, определяющей единство эгрегора и структуру рынка, оказывается язык и языковая принадлежность. Те языки, которые объединяют сегодня большие массы людей, являются главными кандидатами на выживание как базы рынков для постиндустриальной продукции. Понятно, что кроме массовости роль играет ещё и уровень развитости языка для постиндустриальной жизни.

С этой точки зрения перспективы выживания и ассимиляции остальных имеют следующие языки (в порядке перспективности):

Английский
Испанский
Китайский
Русский
Португальский
Французский
Немецкий
Японский
Итальянский
Корейский
Турецкий (с ассимиляцией азербайджанского и др)
Арабский
Польский
Фарси

Языки, выживание которых в качестве эгрегориальной основы возможно:

Урду (если элита урду откажется от практики ассимиляции в англоязычный мир, что вряд ли)
Вьетнамский
Тайский
Румынский (если в Румынии сложится постиндустриальный класс, чего пока не видно)
Голландский (если будет жёсткая политика его защиты)
Венгерский (ибо деться венграм некуда и могут попробовать выжить)
Греческий
Чешский
Сербохърватский
Шведский (по тем же причинам, что у венгров)

Можно предположить, что индустриальное развитие отсталых народов Индостана и ЮВА также подготовит их в перспективе к переходу к эгрегориальному существованию. А может быть, давление глобальных корпораций приведет к их ассимиляции.

В этих условиях почти для всех народов СНГ русский язык оказывается важнейшим конкурентным преимуществом, даже в тех случаях, когда недостаточное владение им ставит в положение «младших братьев». Ставка на этнические языки оказывается бесперспективной в исторчиеской перспективе. Например, политика нацистских режимов в Прибалтике сделала неизбежной исчезновение и англоязычную ассимиляцию прибалтийских народов в ситуации, когда принадлежность к русскоязычному эгрегору уже сегодня открывает выход на более привлекательные рынки. Ставка украинских нацистов на превращение в язык диалекта галицийского субэтноса не только потерпела провал, но и поставила сам галицийский субэтнос перед неизбежной жёсткой ассимиляцией польским эгрегором вместо спокойного существования в рамках русского эгрегора. Узбекистан и Азербайджан стоят перед неизбежным выбором между ассимиляцией в тюркоязычный или русскоязычный мир, причём ослабление уровня русификации в последние десятилетия делает этот выбор неочевидным. Для южных славян русификация остаётся наилучшим выбором, а для Чехов выбор между ассимиляций русскими или немцами пока что решается в пользу немцев. В Румынии дееспособные элементы предпочитают ассимиляцию среди четырёх перспективных романоязычных эгрегоров. Тогда как для молдаван русификация в исторической перспективе неизбежна.

Для просмотра скрытого содержимого вам нужно войти или зарегистрироваться.

 

[Rokinrol]

Нетократия как стратегический субъект 21 века

Признак 1. Основной источник власти нетократии

Совершенно очевидно, что новый правящий класс появляется на исторической арене к тому времени, когда формируется новая технологическая основа его власти, а последняя жестко детерминирована появлением нового источника материального богатства, который он будет эксплуатировать. Поэтому первый признак нетократии – источник материального богатства.

Источник материального богатства можно понимать по-разному в зависимости от научной дисциплины, с позиции которой рассматривается предмет. Поскольку в предыдущих публикациях было оговорено, что данное исследование проводилось на основе методологии системного проектирования, то под источником материального богатства нетократии мы будет понимать объект управления, вокруг которого выстраивается система управления всеми остальными процессами, определяющими в конце концов возникновение прибавочного продукта.

В каждой технологической идеологии управления существует ключевой процесс, технология управления которым предопределяет новую расстановку акцентов во всех известных технологиях управления другими, ранее уже известными процессами. Индустриализм инвестиционной стадии имеет в качестве такого ключевого процесса управление жизненным циклом изделия. Формирование технологии этого управления начинается в самом начале данной стадии развития технологической цивилизации и к тому моменту, как она, наконец, приобретает более или менее законченный вид, эта стадия завершается и происходит переход на следующую стадию развития цивилизации.

После завершения индустриализма инвестиционной стадии наступил индустриализм инновационной стадии, для которого ключевым процессом управления стало управление жизненным циклом конструкторско-технологического решения. Основополагающим приборным фактором этой стадии стало резкое сокращение времени переналадки основного и вспомогательного производственно-технологического оборудования. Иными словами, вследствие прогресса в области компьютеризации освоение выпуска нового изделия стало требовать не 5-7 и более итераций наладки оборудования производственно-технологической цепочки, как это было на инвестиционной стадии, а всего 2-3 итерации.

Разумеется, это резко сократило себестоимость перехода на выпуск новой продукции и позволило перейти к производству изделий с коротким жизненным циклом. Например, если на инвестиционной стадии для обеспечения прибыльности производственного комплекса, работающего в области потребительской электроники, нужно было выпускать партию в 100.000.000 штук, то для современного производственного комплекса, основанного на высоко компьютеризированном оборудовании, средняя рентабельность производства может быть получена на партии объемом уже в 10.000 штук или даже менее.

Развитие качества и управляемости технологических процессов и связанный с этим рост производительности оборудования и производственных систем привел к формированию экономики перепроизводства, в которой цена продаж стремится к цене производства. Это, в свою очередь, привело к тому, что в цене готового изделия преобладающую роль играет психологическая составляющая, по сравнению с себестоимостью производства и продажи. Иными словами, сегодня в области потребления сложилась такая ситуация, при которой абсолютное большинство покупаемых товаров и услуг объективно не нужны их потребителям. Их покупают только потому, что есть некий внешне навязанный искусственный мотив потребления. Например, нужно покупать новые виды вооружений, потому что есть угроза внешнего врага. При этом внешнего врага реально нет и его необходимо создавать искусственно.

Аналогичным примером из сферы индивидуального потребления может служить переход от потребления сотовых телефонов к потреблению коммуникаторов. В большинстве экономически развитых мегаполисов, районов или стран уровень мобилизации связи граждан достигает 100 и более процентов. Одновременно массовое распространение получил стационарный доступ к высокоскоростному Интернету как на рабочем месте, так и дома. В связи с этим нет никаких признаков объективной необходимости массового перехода населения к использованию коммуникаторов, так как с точки зрения голосовой связи они ничего нового потребителю не предоставляют, а с точки зрения передачи данных качество услуг, предоставляемое потребителям коммуникаторов, несравненно ниже, чем у оборудования стационарных точек доступа. Да и удобства работы с данными у коммуникаторов намного ниже, чем у настольных компьютеров и ноутбуков. Таким образом, резкий рост покупок коммуникаторов, наблюдающийся в последнее время, детерминирован исключительно искусственно навязанными извне мотивами потребления.

Рассмотрев пример с коммуникаторами, мы подошли к пониманию важнейшего признака постиндустриального общества – источника материального богатства нетократии. Переход от индустриализма инновационной стадии к постиндустриализму связан с переходом от управления жизненным циклом конструкторско-технологического решения как ключевой технологии производства материального богатства к управлению жизненным циклом модели поведения. Причем в соответствии с философией современного технократического общества, подробно исследованной Эдмундом Гуссерлем, возникновение и распространение новой модели поведения находится в тесной связи с появлением новой материальной технологии и заменой ею предыдущей материальной технологии. В нашем примере речь шла о переходе от использования сотовых телефонов к использованию коммуникаторов. Оба типа приборов и есть воплощение старой и новой материальных технологий, смена которых вызывает смену моделей поведения.

Таким образом, мы может сформулировать первый признак нетократии:

Источник власти нетократии – управление полным жизненным циклом модели поведения, порожденной новой материальной технологией.

Из этого определения следует важнейший частный вывод. Чем чаще сменяются материальные технологии, порождающие новые модели поведения, тем выше уровень власти и богатства нетократии.

Признак 2. Технологическая основа нетократии

Управление полным жизненным циклом модели поведения выражается в наличии сквозной системы технологий управления жизненным циклом человеческих организаций, которая включает проектирование, создание, управление развитием, разрушение и утилизацию оставшихся от этой организации остатков в виде остатков материальных и нематериальных ресурсов, а также в виде факторов, определяющих ее функционирование, включая индивидуальные и коллективные знания высвободившихся людей. Утилизация коллективных знаний разрушенной организации может предполагать и стирание коллективной памяти, содержащей эти знания.

Сокращение жизненного цикла неизбежно ведет к достижению некоторого теоретического предела, равного 1. Применительно ко второму признаку нетократии это означает, что в предельном случае власть нетократии сохраняется и становится абсолютной и вне конкуренции по отношению к другим правящим классам, известным из истории развития цивилизации – при условии, что новая технология существует в течение лишь одного единственного производственного цикла. Говоря по-другому, при условии, что новая технология позволяет произвести и продать только 1 новое изделие.

Рассмотрение данного предельного случая позволяет выявить самый главный признак базовой технологии, благодаря которой нетократия осуществляет свою власть. Если материальная технология, порождающая новую модель поведения, может существовать при условии производства и продвижения лишь одной единицы изделия, то:
1. производственно-технологический комплекс превращается в своего рода приборный кубик-конструктор для одного отдельного конструкторско-технологического решения;
2. 2. ключевая технология производства оказывается не тиражируемой, поскольку в тиражировании может не оказаться никакой необходимости, и потому, говоря языком современных компьютерщиков, эта ключевая технология оказывается «зашитой» в сознании человека;
3. 3. посредование нового технологического знания приборами минимизировано по стоимостному выражению (Иными словами, человеческие знания и профессиональные навыки стоят намного дороже, чем приборная часть технологического комплекса).

Три перечисленных вывода приводят к очень важной экономической характеристике, описывающей развитую постиндустриальную технологию, к реализации которой нетократия будет рваться изо всех сил, чтобы обеспечить всю полноту своей власти:

Суммарная рыночная стоимость материальных и нематериальных активов компании становится значительно ниже или пренебрежительно малой по сравнению с суммарной рыночной стоимостью сотрудников, обладающих ключевыми технологическими компетенциями.

Экономическая характеристика ключевой технологии, обеспечивающей достижение нетократией всей полноты и монопольности власти, является вторым ее признаком.

Для общества в реализации второго признака нетократии заложена вся полнота той прогрессивной роли, которую сыграет новый правящий класс по отношению к другим людям и социуму в целом. Выявленный признак означает, что с приходом к власти нетократии начнется неумолимый дрейф к постоянному росту инвестирования в качество трудового капитала общества, к инвестированию в людей и в максимальное развитие их индивидуальных и коллективных способностей.

Признак 3. Доступ к специалистам есть доступ к технологиям

Живя в индустриальную эпоху, мы все привыкли к тому, что доступ к технологиям непременно означает доступ к приборам, машинам, устройствам и т.п. Второй признак нетократии показывает, что в постиндустриальном обществе формируется принципиально иная идеология обеспечения технологического прогресса.

Доступ к новым технологиям основывается исключительно на доступе к специалистам, обладающим ключевыми технологическими компетенциями.

Это и есть третий признак нетократии и ее власти. Его реализация порождает огромное множество проблем, с частью из которых мы уже столкнулись, а со многими из них во всей их полноте еще только предстоит столкнуться. Первой возникает проблема контроля над специалистами, обладающими ключевыми технологическими компетенциями – сегодня эта проблема многим печально известна, но будет намного хуже. Даже трудно описать, насколько хуже.

Вторая проблема напрямую связана с задачами подготовки нетократией необходимых ей кадров – ее новых членов. Будет формироваться вертикаль профессионального роста, аналогичная той, какую имеют другие устойчивые профессионально-сословные группы, например, врачи. Ключевым образовательным признаком будущего нетократа будет интеграция в одном специалисте следующих 5 научно-технологических знаний:
1. системное проектирование производств и человеческих организаций;
2. управление поведением выбора;
3. управление стоимостью;
4. разведка, включая как деловую так и оперативную разведки;
5. безопасность, включая контрразведку, экономическую безопасность и т.п.

Менеджмент, скорее всего, не будет выделенным направлением профессиональной подготовки, а окажется как бы «размазанным» по всем 5 перечисленным направлениям образования.

Признак 4. Нетократия: Стоимость конкурентоспособности

Из второго признака нетократии органично вытекает еще один ее важнейший экономический признак. Учитывая, что основным источником и условием монополизации власти нетократии является практическая реализация указанного в предыдущих публикациях соотношения: суммарная рыночная стоимость материальных и нематериальных активов компании должна быть значительно ниже или пренебрежительно мала по сравнению с суммарной рыночной стоимостью сотрудников, обладающих ключевыми технологическими компетенциями, – можно определить количественные показатели эффективности управленческой деятельности нетократии, которыми она с неизбежностью будет пользоваться для планирования и управления конкурентными столкновениями как внутри, так и вовне своего класса.

На сегодняшний день с достаточной степенью точности можно утверждать, что интегральным количественным критерием, на основе которого нетократия будет выстраивать управление конкурентными столкновениями, станет стоимость конкурентоспособности (экономического субъекта либо территориального образования – все равно).

Стоимостное представление конкурентоспособности компаний, банков, регионов или стран исторически берет свое начало в договорах купли-продажи предприятий и выражается экономической категорией «гудвил». В британской практике купли-продажи предприятий гудвил присутствует по крайней мере с 1417 г. А в качестве судебного прецедента в британскую юриспруденцию он вошел в 1620 г. Т.е. использование гудвила в качестве стоимостного показателя конкурентоспособности закреплено почти 400-летней историей прецедентного права, что делает его категорией почти абсолютно неопровержимой.

Распространено неверное толкование гудвила как репутации. На самом деле гудвил представляет собой совокупность неотделимых нематериальных преимуществ предприятия, способных приносить ему экстраординарную прибыль и выступать в качестве ресурсов, используемых в финансово-хозяйственной деятельности.

При этом необходимо обратить внимание на термин «неотделимые преимущества», что означает, что гудвил не является активом и возникает только в результате работы предприятия. Как, например, производственный или технологический опыт коллектива. Разрушьте коллектив – и у вас останутся только здания и склад станков, на которых уже некому больше производить высококачественную продукцию (На этом вопросе очень крепко погорели русские олигархи, которые в 90-ые годы для облегчения приватизации госимущества целенаправленно разрушали трудовые коллективы и захватывали активы предприятий, а сегодня никак не могут преодолеть недооцененности теперь уже своих собственных своих заводов. С экономической точки зрения это происходит потому, что они разрушили гудвил, т.е. те самые неотделимые преимущества, и инвесторы отказываются им платить за акции их заводов больше, чем стоим их материальные активы).

Таким образом, гудвил с самого своего появления выражал возможность получать на предприятии бÓльшую прибыль по сравнению с другими такими же предприятиями, за счет того, что оно обладает в чем-то уникальным трудовым коллективом. Ведь именно работники создают более высокое качество продукции или вообще уникальный товар.

В данном понимании гудвила кроется и понимание структуры стоимости конкурентных преимуществ предприятия. Ими, естественно, являются:
1. конструкторские решения выпускаемой продукции;
2. технологические знания процессов производства;
3. коллективная способность работников к высококачественному труду;
4. впечатление, которое производит коллектив и результаты его деятельности на потребителей его продукции;
5. впечатление, которое производит коллектив на общество в целом и на инвесторов, как часть этого общества.

Если в 1620 году все эти элементы гудвила были действительно неотделимыми от предприятия, то постепенный общественный прогресс привел к тому, что сегодня мы научились отторгать часть из них. Так возникли патенты, лицензии и проч.

Первоначальный элемент гудвила (начало капитализма)	Механизм отторжения от предприятия	Сегодняшнее состояние
Конструкторские решения выпускаемой продукции	Патенты, авторские свидетельства и т.п.	Нематериальный актив
Технологические знания процессов производства	Лицензии на технологии производства и т.п.	Нематериальный актив
Коллективная способность работников к высококачественному труду		Не отторжим
Впечатление, которое производит коллектив и результаты его деятельности на потребителей его продукции	Бренд товара, товарные знаки	Нематериальный актив
Впечатление, которое производит коллектив на общество в целом и на инвесторов, как часть этого общества	Репутация (бренд) компании	Не отторжим

В современной экономике к неотторжимым конкурентным преимуществам относятся лишь два элемента рыночной стоимости: совокупная стоимость трудового капитала компании и совокупная стоимость репутации (бренда) компании и всех ее факторов. По всей видимости, это положение дел сохранится в обозримом будущем.

Признак 5. Нетократия и Капитализация психических ресурсов

Внимательное изучение 4-х первых признаков нетократии приводит к еще одному очень важному утверждению. Если для внешнего наблюдателя, не слишком посвященного в тонкости организации постиндустриализма и власти нетократии, может показаться, что источником прогресса общества является гонка в сфере материальных технологий , то реальным источником власти нового правящего класса, безусловно, будет являться новая система технологий управления поведением. Причем, совершенно точно эта система технологий не имеет и не будет иметь ничего общего ни с одной из гуманитарных наук, ни с какой-либо их комбинацией. Однако в отличие от уже существующих технологий управления поведением новая система технологий будет очень глубоко переплетена с управлением стоимостью. Точнее, будет являть собою гибрид из управления поведением и управления стоимостью. Отсюда и гудвил как количественный интегральный критерий для управления конкурентным столкновениям.

Это означает, что в постиндустриальном обществе произойдет смена основного объекта инвестиционной деятельности, о чем уже шла речь при рассмотрении второго признака нетократии. Если индустриализм по существу основывался на капитализации активов (как материальных, так и нематериальных), то постиндустриализм будет характеризоваться капитализацией психических ресурсов. Стоимостным (количественным) показателем капитализации психических ресурсов станет гудвил (Уже сегодня инвестирование в гудвил для российских компаний и банков позволяет получать от 500 до 2000 процента возврата на инвестиции).

Признак 6. Разделение власти, богатства и политического влияния

Переход к прямой эксплуатации полного жизненного цикла модели поведения и связанной с ней эксплуатации полного жизненного цикла человеческой организации ведет к необходимости для нового правящего класса четкого разделения власти, влияния и богатства. Благодаря этому, по всей видимости, будет проведена непреодолимая межклассовая граница между нетократией и другими классами и сословиями общества.

Рассматривая три вышеуказанные категории в свете 4-х признаков нетократии, можно дать каждой из них однозначное определение.

1. Власть есть способность контролировать полный жизненный цикл модели поведения.
2. Влияние есть способность использовать существующую модель поведения других людей для осознанного достижения своих целей, не изменяя при этом самой модели поведения.
3. Богатство есть способность потреблять товары и услуги, создаваемые другими людьми.

Данное разграничение, помимо решения основной задачи эксплуатации полного жизненного цикла модели поведения, будет обеспечивать решение целого ряда частных подзадач власти нетократии. В первую очередь – задач селекции и инкорпорации новых членов правящего класса, а также задач корректировки коллективного и индивидуального поведения представителей иных классов и сословий постиндустриального общества. Например, путем выявления угроз для монополии на власть нетократии.

Признак 7. Нетократия: смена типа мотивации

Резкое сокращение длительности жизненного цикла изделия и переход к эксплуатации жизненного цикла человеческой организации неизбежно приводит к кардинальной смене мотивации поведения представителей нового правящего класса. Длительный цикл изделия породил долго живущие сложные иерархические организации, требующие от людей принятия в качестве ключевой психологической ценности присутствие в команде. Само присутствие и есть ценность, признак успешности. А успешность проявляется в карьерном росте. Переход менеджера из одной компании в другую не разрушает логики этого типа мотивации.

Однако освоение производства изделий с коротким жизненным циклом привело к необходимости перехода к выраженному осознанному телеологическому поведению. Инициатива в принятии и реализации управленческих решений переходит от менеджеров к исполнителям, что хорошо знакомо экспертам в области полупроводниковой промышленности или других высокотехнологичных отраслей мировой экономики. Анализ показывает, что с завершением нетократической революции этот тип мотивации станет абсолютно доминирующим в обществе. Сегодня любой желающий может на себе попробовать осуществить смену типа мотивации. Для этого достаточным будет освоить так называемый тайм-менеджмент – наиболее простую и эффективную технологию изменения типа личной мотивации.

Описание семи признаков нетократии существенно облегчает формирование ясного представления о нетократии как о новом стратегическом субъекте, который проявляет повышенную активность и уже сегодня оказывает определяющее влияние на ход событий в самых разных областях мировой экономики и жизни всемирного общества. Безусловно, этот новый класс будет оставаться доминирующим субъектом в 21-м веке. Не вызывает сомнений и то, что влияние нетократиии будет только возрастать – до той поры, пока она не получит полную монополию на власть в новом постиндустриальном обществе. Когда именно это случится – указать точно сегодня невозможно. Однако ясно, что это произойдет, и произойдет совершенно неизбежно.

Приход нового всегда воспринимается с крайним напряжением, уже хотя бы только потому, что это – новое. Однако изучение признаков нетократии дает возможность составить более объективное представление о новом общественном устройстве, выявив его прогрессивное влияние на общество, поняв, какие актуальные проблемы и каким образом будут решаться в самое ближайшее время.

Денисов А.А. «Нетократия как стратегический субъект 21 века».​

Источник:

Для просмотра скрытого содержимого вам нужно войти или зарегистрироваться.