- Регистрация
- 3 Янв 2017
- Сообщения
- 170
- Реакции
- 699
Ключевым механизмом развития экономики в последние десятилетия было стимулирование частного спроса за счет эмиссии. Толчок этому механизму был дан в 1914 году, когда заработала Федеральная резервная система США и впервые в истории контроль над эмиссионным доходом получило не государство (сеньораж), а частные структуры (в нашем случае банки).
Затем, по итогам 1944 года, этот механизм вышел за пределы США (через принятые на Бреттон-Вудской конференции решения и посредством созданных тогда же институтов, в первую очередь МВФ, Мирового банка и ВТО), а затем, после 1991 года, он захватил весь мир. С 1981 года, после начала «рейганомики», этот механизм еще более усилился.
Проблема в том, что этот механизм (развитие экономики за счет эмиссионного стимулирования спроса) в последние годы перестал работать. Собственно, он работал все хуже до 2008 года и с 2008 года перестал работать совсем. Я не буду сейчас вдаваться в сложности со статистикой, чтобы доказать, что мировая экономика в последние годы не растет, будем считать этот факт данностью. Важно то, что для своего развития отдельные отрасли где-то и за счет чего-то должны получать серьезный ресурс. Где и за счет кого?
Отметим, кстати, что наличие роста даже после 1981 года (в 70-е годы все и так падало, это известно) является спорным. В частности, ВВП США с этого момента вырос примерно на 40% меньше, чем вырос долг конечных потребителей (домохозяйств и государства). Так что не исключено, что этот рост, на самом деле, результат статистических ухищрений и после реального начала кризиса это печальное обстоятельство вылезет на поверхность. Но главное не это.
Главное в том, что бенефициары эмиссионной прибыли не могли ее не показать. Где-то она неминуемо должна вылезти. И действительно, официальная статистика США говорит о том, что доля финансового сектора в перераспределении прибыли, которая до II Мировой войны составляла не более 5%, уже через несколько лет после Бреттон-Вудской конференции поднялась до 10%. А к началу кризиса 70-х годов достигла 25%. А после начала «рейганомики» роль финансового сектора еще более выросла и к 2008 году достигла 70%. После кризиса 2008 года она упала до 40%, но затем снова начала расти.
А теперь давайте немножко пофантазируем. Если некая группа много лет получает 70% прибыли, то она постепенно начинает контролировать и 70% всех активов. То есть, всем остальным остается 30%. И если даже экономика затем начинает падать, то их доля все равно будет около 30% — которые просто будут сокращаться в номинальном выражении. А теперь представим себе, что экономики сокращается, аж в два раза (то есть вместо 100 остается 50), но доля финансового сектора сокращается до исторических 5%. 5% от 50 — это 2.5. То есть, на долю всех остальных остается аж 47.5. Или, иначе, в полтора раза больше, чем в предыдущем варианте, когда было всего 30!
Или иначе. Даже если мировая экономика упадет в два раза по итогам кризиса (в реальности, в два раза упадут США и Западная Европа, а мировая экономика упадет процентов на 35), но финансовый сектор удастся запихнуть в «приличные» рамки, то есть отобрать у них совершенно незаслуженную прибыль, то все остальные сектора экономики еще долго смогут быть в прибыли, просто перераспределяя ту долю активов, которой сегодня владеют финансисты («банкстеры»)!
Беда в том, что до недавнего времени это было сделать совершенно невозможно. Поскольку вся хозяйственная деятельность находится в сетях бреттон-вудских институтов! Банков, рейтинговых агентств, аудиторских и консалтинговых компаний, системы прогнозирования бизнеса, системы стимулирования спроса и так далее. Они жестко следят за тем, чтобы финансисты получили «свою» долю прибыли, остальным остается бороться за остатки.
Так вот, вся прелесть крипто-механизмов (от биткоина до алгоритмов блокчейна) состоит в том, что она позволяет отстроиться от бреттон-вудских институтов и тем самым избавиться от того «налога» в пользу финансистов, который вынуждены платить все люди, компании и государства. Именно по этой причине с ними активно борются все сторонники финансового сектора, но победить уже не могут.
Если бы не было предстоящего кризиса, то можно было бы придумать механизмы, с помощью которых финансисты могли бы поделиться «своей» прибылью с другими, с целью снижения напряженности. Но кризис будет — просто потому, что накопился такой объем долга, что его уже невозможно рефинансировать в условиях низкой ставки. Ну а поднимать ставку тоже нельзя, поскольку уже существующие долги невозможно будет обслуживать.
И по этой причине бреттон-вудская система обречена. А с ней обречен и механизм контроля за повышенной долей прибыли со стороны финансистов. И поскольку альтернативный механизм, в виде крипто-технологий уже существует, ничего нового придумывать не нужно. Так что развивать эти технологии не просто нужно, но и еще очень полезно. Поскольку тот, кто в этой теме первым преуспеет, получит максимальную долю тех активов, от которых придется отказаться финансовому сектору.
Источник:
Затем, по итогам 1944 года, этот механизм вышел за пределы США (через принятые на Бреттон-Вудской конференции решения и посредством созданных тогда же институтов, в первую очередь МВФ, Мирового банка и ВТО), а затем, после 1991 года, он захватил весь мир. С 1981 года, после начала «рейганомики», этот механизм еще более усилился.
Проблема в том, что этот механизм (развитие экономики за счет эмиссионного стимулирования спроса) в последние годы перестал работать. Собственно, он работал все хуже до 2008 года и с 2008 года перестал работать совсем. Я не буду сейчас вдаваться в сложности со статистикой, чтобы доказать, что мировая экономика в последние годы не растет, будем считать этот факт данностью. Важно то, что для своего развития отдельные отрасли где-то и за счет чего-то должны получать серьезный ресурс. Где и за счет кого?
Отметим, кстати, что наличие роста даже после 1981 года (в 70-е годы все и так падало, это известно) является спорным. В частности, ВВП США с этого момента вырос примерно на 40% меньше, чем вырос долг конечных потребителей (домохозяйств и государства). Так что не исключено, что этот рост, на самом деле, результат статистических ухищрений и после реального начала кризиса это печальное обстоятельство вылезет на поверхность. Но главное не это.
Главное в том, что бенефициары эмиссионной прибыли не могли ее не показать. Где-то она неминуемо должна вылезти. И действительно, официальная статистика США говорит о том, что доля финансового сектора в перераспределении прибыли, которая до II Мировой войны составляла не более 5%, уже через несколько лет после Бреттон-Вудской конференции поднялась до 10%. А к началу кризиса 70-х годов достигла 25%. А после начала «рейганомики» роль финансового сектора еще более выросла и к 2008 году достигла 70%. После кризиса 2008 года она упала до 40%, но затем снова начала расти.
А теперь давайте немножко пофантазируем. Если некая группа много лет получает 70% прибыли, то она постепенно начинает контролировать и 70% всех активов. То есть, всем остальным остается 30%. И если даже экономика затем начинает падать, то их доля все равно будет около 30% — которые просто будут сокращаться в номинальном выражении. А теперь представим себе, что экономики сокращается, аж в два раза (то есть вместо 100 остается 50), но доля финансового сектора сокращается до исторических 5%. 5% от 50 — это 2.5. То есть, на долю всех остальных остается аж 47.5. Или, иначе, в полтора раза больше, чем в предыдущем варианте, когда было всего 30!
Или иначе. Даже если мировая экономика упадет в два раза по итогам кризиса (в реальности, в два раза упадут США и Западная Европа, а мировая экономика упадет процентов на 35), но финансовый сектор удастся запихнуть в «приличные» рамки, то есть отобрать у них совершенно незаслуженную прибыль, то все остальные сектора экономики еще долго смогут быть в прибыли, просто перераспределяя ту долю активов, которой сегодня владеют финансисты («банкстеры»)!
Беда в том, что до недавнего времени это было сделать совершенно невозможно. Поскольку вся хозяйственная деятельность находится в сетях бреттон-вудских институтов! Банков, рейтинговых агентств, аудиторских и консалтинговых компаний, системы прогнозирования бизнеса, системы стимулирования спроса и так далее. Они жестко следят за тем, чтобы финансисты получили «свою» долю прибыли, остальным остается бороться за остатки.
Так вот, вся прелесть крипто-механизмов (от биткоина до алгоритмов блокчейна) состоит в том, что она позволяет отстроиться от бреттон-вудских институтов и тем самым избавиться от того «налога» в пользу финансистов, который вынуждены платить все люди, компании и государства. Именно по этой причине с ними активно борются все сторонники финансового сектора, но победить уже не могут.
Если бы не было предстоящего кризиса, то можно было бы придумать механизмы, с помощью которых финансисты могли бы поделиться «своей» прибылью с другими, с целью снижения напряженности. Но кризис будет — просто потому, что накопился такой объем долга, что его уже невозможно рефинансировать в условиях низкой ставки. Ну а поднимать ставку тоже нельзя, поскольку уже существующие долги невозможно будет обслуживать.
И по этой причине бреттон-вудская система обречена. А с ней обречен и механизм контроля за повышенной долей прибыли со стороны финансистов. И поскольку альтернативный механизм, в виде крипто-технологий уже существует, ничего нового придумывать не нужно. Так что развивать эти технологии не просто нужно, но и еще очень полезно. Поскольку тот, кто в этой теме первым преуспеет, получит максимальную долю тех активов, от которых придется отказаться финансовому сектору.
Источник:
Для просмотра скрытого содержимого вам нужно войти или зарегистрироваться.
