Марксистская отсебятина

[projector]

§ 108а. К сожалению, и об этом приходится говорить отдельно, это правило было в дальнейшем превратно истолковано. Особенно преуспела в этом марксистская философия, которая всю суть логики Гегеля свела к трём так называемым законам диалектики: а) закону единства и борьбы противоположностей, б) закону перехода количественных изменений в качественные и обратно, и в) закону отрицания отрицания. Критика – дело неблагодарное, но поскольку мы рассматриваем именно логику Гегеля, постольку мы не можем обойти здесь эти законы молчанием.

По поводу первого закона мы выскажемся ниже, в соответствующем месте учения о сущности. По поводу последнего закона говорить много не приходится, так как эта вычурная формулировка "отрицания отрицания" содержит в себе только двойное отрицание и не сообщает более никакой положительной информации. Можно предположить, что это выражение взято у Гегеля. Но у него оно подразумевает лишь только то, что логика категорий представляет собой постоянное продвижение вперёд, а значит – постоянное отрицание того, от чего отталкиваются, переходя к следующему пункту логики. Более детально это выглядит так: а) переход от одной категории к её противоположной категории; б) переход от пары противоположных категорий к их единству в третьей категории; в) переход к следующей паре категорий в их противоположности, и т.д. Так, например, от категории чистого бытия мы переходим к категории ничто, а от них обоих – к становлению. От становления мы перешли к определениям возникновения и прехождения, а от них – к определению наличного бытия, и т.д.

Но этот бесконечный переход не является голым отрицанием. Наоборот, это отрицание со снятием, отрицание с сохранением содержания уже пройденного материала. Здесь можно провести аналогию со строительством дома, где нижние этажи несут на себе верхние. Ну а проще говоря, отрицание со снятием означает, что, продвигаясь вперёд в деле освоения логической последовательности категорий, мы должны помнить все те её предыдущие этапы, которые уже прошли. Это действительно весьма важный момент, поскольку логика, как, впрочем, и вся энциклопедия Гегеля, требуют от читателя полевого мышления, при котором возбуждено всё поле последовательно задействованных категорий, в отличие от фрагментарного мышления, где разрозненные и несвязанные между собой обрывки мысли забываются сами собой. Пример такого фрагментарного мышления можно найти в любом учебнике философии, содержание которых чаще всего "скомплектовано" из разрозненных тем и разделов. Это то немногое, что можно сказать по поводу закона "отрицания отрицания".

Что же касается "второго закона диалектики" – закона перехода количественных изменений в качественные, и обратно, то справедливости ради надо сказать, что по поводу обратного перехода – качества в количество – в рядах самой марксистской философии нет единодушия. Не все считают такой переход возможным. Но то, что количество непременно переходит в качество, это разделяется всеми её представителями. Для иллюстрации действия этого закона приводится много несуразных примеров. Законом перехода количества в качество в равной степени объясняют как механизмы эволюции живых организмов, так и закономерности развития человеческого общества. Политэкономы долгое время утверждали, что наращивание количества производимых товаров неминуемо приведёт к улучшению их качества. Приводятся и хрестоматийные примеры действия этого правила, такие, как "куча" или "лысина". Но эти примеры ещё больше сбивают людей с толку, поскольку в них остаются без внимания две вещи.

Первое: от кучи или от головы всякий раз отделяют не просто количество, а количество, имманентно (нерасторжимо) соединенное с качеством: одно зерно, один волос. Второе: само отделение зёрен или волос производится посредством действия повторения. Поэтому, когда голова человека становится лысой, то это вовсе не говорит о том, что количество как таковое перешло в качество. Это означает, что посредством действия повторения с головы человека постепенно сняли всю меру волос. Тот же эффект мы получили бы и в том случае, если бы, как выражаются на Дону, зараз остригли человека и, тем самым, одномоментно сняли бы с него всю меру волос. То же самое мы имеем и на примере кучи, которая за счёт действия повторения, снимающего всю меру зерна, перестаёт в итоге быть кучей.

В самих этих примерах уже изначально заложено определение меры: мера волос на голове или куча, как мера зерна. В мере же качество уже имманентно (нерасторжимо) соединено с количеством, поэтому действие повторения не является действием по изменению чистого количества, а является действием по изменению специфической меры. Посредством действия повторения мы снимаем меру зерна или всю меру волос. В результате куча перестаёт быть кучей, а голова оказывается лысой.

Выше мы привели примеры собирательства и охоты, которые в этом смысле более правильны, поскольку в них мы исходим из определения специфического (произвольного) количества, изменение которого приводит нас к определению специфической меры. Такие изменения на первый взгляд представляются чисто количественными, но в итоге они обнаруживают как раз обратное: имманентное единство количественной и качественной определённости, благодаря чему мы находим в своём мышлении определение меры. Это правило логики, а не закон развития природы. Согласно этому правилу в реальной мере имеет место быть соотношение её сторон и специфическое в ней есть показатель этого соотношения.

"Наука логики" Гегеля в доступном изложении (С.Н. Труфанов)​

 

[projector]

§ 122а. Но здесь нам придётся несколько отвлечься, поскольку вот из этого места логики Гегеля марксистская философия извлекла ещё один "закон диалектики" – закон единства и борьбы противоположностей. В логике определение противоположности представляет собой простой переход от определений тождества и различия к определению основания. В марксистской философии к единству противоположностей добавили положение об их борьбе и в такой формулировке представили его в качестве основного закона диалектики - учения об универсальных законах развития природы, общества и мышления.

В том, что противоположности едины в своём различии, сомневаться не приходится, но вот та мысль, что противоположности непременно борются друг с другом, причём борются не на жизнь, а на смерть, больше похожа на запальчивость, свойственную юношеской ступени сознания. Войдя в сферу рефлективных определений существования, рассудок полагает, что это окончательная точка зрения на природу вещей. То, что впереди его ждёт единство моментов понятия, об этом рассудочное сознание ещё не знает. Ну а коль скоро противоречия уже налицо, то рассудочное мышление, исходя из них, спешит делать экстравагантные и экстремистские выводы. Поэтому к положению о единстве и борьбе противоположностей в марксистской философии было сделано ещё одно добавление – о существовании антагонистических противоречий.

Само по себе определение антагонистические вовсе не требует снятия отношения противоположности, а, наоборот, необходимо предполагает его. Так, например, в анатомии сгибающие и разгибающие мышцы называют антагонистическими. Если противоположности мыслят в качестве непримиримо-антагонистических, то такое единство не может устойчиво существовать. Оно должно либо нейтрализоваться, либо противоположности должны сделаться уживчивыми и терпимыми в отношении друг друга. Следовательно, их борьба, если здесь вообще уместно говорить о борьбе, должна направляться не на разрушение их единства, а на его сохранение и укрепление. Так оно, собственно, и бывает.

Например, мужская и женская натуры составляют единство противоположностей. Но какой смысл можно вкладывать в понятие борьбы между ними? – Тот, что не все супружеские пары легко уживаются друг с другом? Но разве в однополых коллективах не возникает проблем с психологической совместимостью? Судя по тому, что показывает практика орбитальных экспедиций, состоящих, как правило, из одних мужчин, самая трудная там проблема – совместимость членов экипажа. Видимо, следует признать, что дело обстоит как раз наоборот: именно противоположность мужской и женской натуры позволяет им относительно легко уживаться друг с другом.

В марксистской философии в качестве примера такого антагонизма указывают на противоположность между наёмными рабочими и владельцами предприятия. Но, опять-таки, владельцы предприятий и рабочие в одинаковой степени заинтересованы в благополучии своего предприятия. И если в определённые моменты возникает необходимость пойти на некоторые самоограничения, как со стороны владельцев, так и со стороны рабочих предприятия, то делается это ради их взаимного благополучия. Ну а если отойти от теории и обратиться напрямую к практике, то мы видим, что так называемые антагонистические противоречия между трудом и капиталом оказались вполне диалектичными и жизнестойкими.

Конечно, история развития человеческого общества вообще и её возрастные рубежи – социальные революции в частности, требуют для своего разумного постижения создания теоретических конструкций, но весь вопрос в том, как их создавать? Так вот, с позиций ответа на этот вопрос по поводу разработанных и эксплуатируемых в марксистской философии указанных законов следует сказать следующее.

1). Все эти законы взяты из логики Гегеля, где они были вырваны из сопровождающего их контекста и представлены в качестве самостоятельных законов развития объективного мира. В ходе этого произошло внешне не очень заметное, но весьма существенное по содержанию, изменение их смысла. Правило, согласно которому изменение специфического количества приводит нас в итоге к определению специфической меры, стало законом перехода количества в качество и обратно. Противоположность рефлективных определений сущности была названа законом единства и борьбы противоположностей. Что же касается закона отрицания отрицания, то, как мы уже говорили, кроме своей вычурной формулировки, он больше ничего в себе не содержит.

2). Но самое главное заключается в том, что, создав эти три закона, марксистская философия в результате пошла не дальше вперёд, а дальше назад. Она вновь скатилась на докритический уровень, на позиции прежней метафизики. Выявленная Кантом противоположность мышления самому себе была предана забвенью, а все рассуждения вновь стали строиться на манер древних философов: как что видится, так оно и мыслится. Излюбленные марксистской философией предметы мысли: природа, общество и мышление берутся ею из представления. Затем к ним приписываются три выше названных закона. А дальше в ход идут апологетика, продуктивная сила воображения и идеологические установки.

3). Величайшее достижение человеческого разума – противопоставление арсенала определений мышления самому мышлению, благодаря чему Гегель создал логику и всю философскую энциклопедию, – осталось невостребованным. Генетическая связь марксистской философии с философией Гегеля существует поэтому лишь только на словах, но не на деле.

"Наука логики" Гегеля в доступном изложении (С.Н. Труфанов)​

 

[projector]

§ 153. Поскольку субстанция несёт в себе потенциальную мощь действия своих акциденций, постольку она имеет причину своего действия в самой себе, в своих акциденциях. Спинозовское понимание субстанции как сausa sui – причины самой себя должно быть дополнено поэтому ещё одним её определением – как причины своего собственного действия. Можно сказать и так, что субстанция существует в качестве причины самой себя, лишь будучи действующей и содержащей в самой себе причину своего действия.

Как начало, порождающее действие, причина обладает определением абсолютной самостоятельности и устойчивого существования по отношению к действию, но в круге необходимости она переходит в действие и только в него. В действии нет иного содержания, чем в причине. Причина всё же при этом не исчезает в действии, и действие не становится единственно действительным, ибо эта положенность действия точно так же снимает себя и причина восстанавливает самою себя, свою изначальность. Таким образом, причина обнаруживает себя в двух ипостасях: как причина в себе (как собственно причина) и как причина для себя (как действие). В единстве этих сторон она есть подлинная causa sui.

Следовательно: а) есть только одна причина действия субстанции, б) эта причина находится не вне, а в самой субстанции, и в) как причина она едина в себе, но раскрывает себя с двух сторон:

как причина в себе, как причина действия,
как причина для себя, как причина в действии.

Разберём это на следующем примере. Субстанцию человеческого общества образует совокупная деятельность людей, её акциденций. Каждый человек предстаёт в этом значении как индивидуальный генератор деятельности, из которых складывается мощь действия всей субстанции человечества. Для того чтобы осуществлять свою деятельность, человеку необходимо: а) приобретать энергию и благодаря этому восстанавливать себя как причину действия, и б) реализовывать эту энергию, т.е. проявлять себя как причину в действии. Следовательно, причина действия субстанции человечества одна, это сам процесс деятельности людей, который положен биологической конституцией человека. Но обнаруживает себя эта причина с двух сторон: как причина в себе – как необходимость приобретения энергии, и как причина для себя – как необходимость реализации приобретённой энергии. Причём обе стороны составляют диалектическое единство: чтобы тратить энергию, человек должен приобретать её, а чтобы приобретать её, должен тратить.

В системе биосферы причина действия живых организмов также раскрывает себя, с одной стороны, в форме наличия у них потребностей в пище, т.е., потребности во всём том, что даёт им энергию. С другой стороны – как потребность в двигательной активности, в ходе которой живые организмы реализует свою энергию. Обе стороны едины в своей противоположности и только в этом единстве деятельность живых организмов является подлинной causa sui – причиной самой себя.

В человеческом обществе диалектика сторон причины действия субстанции выражается в праве человека: а) на сам труд и б) на вознаграждение по результатам труда. Труд, как процесс творчества, предполагает наличие материальной заинтересованности в его результатах, поскольку за счёт материального вознаграждения человек создаёт себе необходимые условия для более эффективного осуществления своей деятельности. Поэтому принцип материальной заинтересованности является, по сути, продолжением потребности человека в творческой деятельности, которая, со своей стороны, переходит в материальный интерес. Чтобы творить, необходимо думать о самом себе, а, заботясь о самом себе, заботятся, в конечном счёте, о своей творческой отдаче.

Конечно, в реальной практике человеческого общества диалектика сторон причины деятельности людей допускает некоторое колебание чаш своих весов: соотношения величины творческого удовлетворения от самого процесса труда и величины материального вознаграждения по результатам труда. Высокий престиж и высокая творческая отдача профессии может в определённой степени компенсировать низкую оплату труда и, наоборот, отдельные виды монотонной и малоприятной деятельности компенсируются высокой оплатой труда. Однако при всех своих колебаниях диалектика сторон причины деятельности людей не допускает насилия над собой и неотвратимо мстит за себя в тех случаях, когда это происходит.

В этом отношении весьма показательна наша недавняя российская история. Начавшийся в 1917 году в нашей стране процесс перехода со ступени совместного неравного самосознания на ступень всеобщего равного самосознания концептуально основывался на идеалах построения коммунистического общества, что позднее было оформлено в так называемую "теорию научного коммунизма". Коммунистические идеалы отвергают принцип материальной заинтересованности человека в результатах своего труда, оставляя в качестве действующего лишь принцип морального поощрения труда. Поэтому изначально было провозглашено, что "владыкой мира станет труд", а не нажива. На деле же мы получили то, что позднее было названо "сталинизмом": репрессивный аппарат, дутые прецеденты вредительства, "происки врагов народа", тотальную боязнь людей оказаться в условиях подневольного труда или вообще лишиться жизни. Сажай каждого десятого, казни каждого тридцатого, нагнетай атмосферу страха.

Зачем это? Затем, что репрессивный аппарат – это тот же принцип материальной заинтересованности, только в его негативном проявлении. Запорол заготовку – вредитель, сломал инструмент – враг. В условиях, когда принцип материальной заинтересованности был повсеместно отменён – "не для того революцию делали и не для того НЭП прикончили" – репрессивный аппарат стал его правопреемником. Плюс поменялся на минус. Плата за труд осуществлялась не в форме увеличения материальных благ за хорошую работу, а в форме их лишения за плохую. И этот принцип нагнетался в стране вовсе не верхушкой Кремля, а рядовыми строителями "светлого будущего" на местах.

Командно-административная организация общества и политические репрессии родились на почве определённого настроя общественного сознания – своеобразной воинствующей утопии масс, соединённой с самопожертвованием и неистовой верой в справедливость и жизнеспособность насильственно утверждаемого идеала. Причём этим энтузиазмом в те десятилетия была заражена не только одна Россия, которая пошла в своём развитии по этому пути. Всё так называемое передовое человечество в значительной степени дышало этими идеалами. С этой точки зрения сталинизм надо рассматривать как явление (или как "достижение") не только российского, но и мирового масштаба.

Историческая заслуга И.Сталина состоит в том, что он взял грех репрессий на себя и направил их в русло созидания. Репрессии были поставлены на службу интересам Отечества, благодаря чему была достигнута не только политическая стабильность, но и высокие темпы развития страны.

Когда же, начиная со второй половины 50-х годов, Н.С. Хрущёв в значительной степени сократил репрессивный аппарат, то это не преминуло тут же сказаться на динамике темпов развития страны. Производительность труда резко поползла вниз. В этих условиях руководству страны пришлось решать беспрецедентную задачу: активизация принципа материальной заинтересованности, не говоря уже о его полном восстановлении, ещё запрещалась теорией, а функционирование репрессивного аппарата уже запрещалось практикой. Но решение было найдено. Ставку сделали вновь на революционный энтузиазм граждан, который, однако, требовалось сначала каким-то образом вдохнуть. Надо полагать, что именно поэтому в 1961 году на 22 съезде КПСС была объявлена программа развёрнутого строительства коммунистического общества, реальные очертания которого – что было очень важным на тот момент! – по обещанию партии должны были воплотиться уже к началу 80-х годов, т.е. ещё при жизни самих строителей коммунизма. Это дало некоторый всплеск активности, но он оказался столь кратковременным, что уже через три года потребовалась смена курса и власти.

В середине 60-х власть поменялась, а курс всё по тем же причинам остался прежним. В годы правления Брежнева Л.И. репрессивный аппарат был сведён к минимуму, коммунистический энтузиазм граждан выдохся и в нашу жизнь постепенно вошёл застой; не минус, не плюс. Нельзя сказать, что принцип материальной заинтересованности не действовал в эти годы вообще, он проявлял себя, но в превращённых формах. Спросом пользовалась та работа, где давали жильё, где можно было что-то уносить домой, где была ведомственная кормушка и разные льготы, где, наконец, можно было не работать, а деньги получать. К началу 80-х годов уже все понимали, что страна остановилась в своём поступательном развитии. Всё, конечно, по-прежнему работало, и все красиво отчитывались, но продвижения вперёд уже не было. Некоторый эффект благополучия создавался в основном за счёт распродажи природных богатств страны, без наличия которых столь затянувшийся период благоденствия вообще никогда не состоялся бы.

Начатая во второй половине 80-х годов Горбачёвым М.С. перестройка не ради пафоса претендовала на звание революционной. В ходе неё объективно требовалось восстановить то положительное и необходимое, что было отменено в ходе предшествующей революции. В годы перестройки и последующего десятилетия реформирования России принцип материальной заинтересованности получил своё безоговорочное право на существование. Именно с необходимости его реанимации началась перестройка, и именно его полное восстановление потребовало всех тех реформ, которые проводились в эти годы и которые были направлены на создание рыночной экономики.

Так на собственном опыте мы получили наглядный пример проявления диалектики сторон причины действия субстанции социальной материи.

"Наука логики" Гегеля в доступном изложении (С.Н. Труфанов)​

 

[projector]

§ 233. Через свою практическую деятельность человек объективирует результаты своих теоретических познаний. Эти две формы – теоретическое познание и практическая деятельность, интеллект и воля человека – неотделимы друг от друга. При теоретическом познании происходит субъективирование действительного мира, а в ходе практической деятельности, наоборот, знания субъекта объективируются. И только таким путём, через единство теоретической и практической деятельности, утверждается истина.

После Гегеля один мудрец скажет, а миллиарды потом повторят, что практика является критерием истины. Эту формулу можно было бы признать справедливой и даже близкой точке зрения Гегеля, если бы не ударение на слове практика. Теория – такой же критерий истины, как и практика. Лишь только их единство устанавливает истинность знаний, если же, конечно, под знанием иметь в виду научно обоснованное положение, а не набор изречений оракула.

Весьма показательной в этом смысле является следующая канва исторических фактов. К. Маркс, будучи ещё весьма молодым человеком, начал свою деятельность революционера-мыслителя с критики "Философии права" Гегеля, где он прочитал, в частности, раздел "Внутреннее государственное право". В этом разделе Гегель даёт теоретическое обоснование принципов построения системы государственной власти правового гражданского общества. Эти принципы существуют и действуют сегодня в большинстве стран Европы и в странах других регионов мира.

Охарактеризовав сей труд как идеалистический, а излагаемые в нём принципы государственного устройства как буржуазные, молодой философ пришёл к выводу, что система Гегеля стоит на голове и её надо поставить на ноги. Подлинная истина, по его мнению, может быть найдена только в русле материалистического понимания истории, а справедливый государственный строй может быть создан лишь при условии отмены частной собственности на средства производства. Ради исторической справедливости надо добавить, что эта рукопись осталась незаконченной и самим Марксом не публиковалась.

Спустя восемь десятилетий другой революционер-мыслитель, считавший сам себя учеником К. Маркса – В.И. Ульянов-Ленин, будучи уже неизлечимо больным человеком, анализировал итоги революционных свершений в России и раздумывал о неизведанных никем путях дальнейшего строительства пролетарского государства. Так вот, в последнем его заказе в кремлёвскую библиотеку значилась "Философия права" Гегеля, с которой ранее он уже был знаком. Но прочитать её в этот раз он уже не сумел.

Спустя ещё шесть десятилетий в Советском Союзе началась перестройка, в ходе которой как-то незаметно всплыло и сделалось актуальным понятие правового государства. Но обращаться к теории Гегеля уже не стали, обратились напрямую к практике, к богатому опыту демократических стран запада.

"Наука логики" Гегеля в доступном изложении (С.Н. Труфанов)​