Откуда есть пошла Матрица | Первый творческий форум ЦРТП

Откуда есть пошла Матрица

Rokinrol

Модератор
Регистрация
26 Ноя 2016
Сообщения
307
Реакции
1587
matrix.jpg

Если бросить ПГС ненадолго и пойти перекурить, становится ясно, что вообще-то практически каждое произведение, независимо от жанра, было спизжено/клонировано/навеяно/несёт в себе элементы и т. д. чего-то, что уже было раньше. Даже Шекспир написал своего Гамлета на базе народной былины, а новозаветная история встречается в десятках религий под тем или иным соусом. Чем же Матрица заслужила такое внимание срывателей покровов? Да просто идеи солипсизма ещё никогда и нигде не были так популярны ранее, как в сабже и естественно многие об этом крыле философии узнали именно отсюда и зафиксировались на этом, а немного повзрослев, читнули книжец и ВНЕЗАПНО оказалось, что это Раскрывающее Глаза Произведение — далеко не первое!!!!!!111 Мир срочно должен узнать об этом! И они пишут в свои дневнечки, на уютненьких форумцах, в камменторезки всяких вротартов и (!) например на Лурчик свои откровения и разоблачения плагиата (слова трибут, отсылка или заимствование этим паладинам неизвестны). Вот как тут например ↓
  • Продюсер картины Джоэль Сильвер рассказывал в интервью, что все завертелось с того, что братья Вачовски пришли к нему с видеокассетой аниме «Призрак в доспехах» и показав вступительные титры с зелёными рассыпными буковками, сказали: «Мы хотим сделать это в реальности». В GitS'е же кроме заставки, присутствуют: грязный хак мозга, нейроразъёмы, тема сомнения в том, какая реальность реальная, вопрос «а может ли машина обладать душой?» (в манге ИИ не является чем-то особенным, а вот духовность механизмов…) и прочие мелочи. В Матрицах 2-3 душу машин, впрочем, тоже затрагивают. Алсо, в первой части, при погоне агентов за Нео имеется момент, когда шальная пуля попадает на уличном рынке в арбуз. Идентичная сцена есть и в GITS (1995).
  • В британском телесериале Доктор Кто (1976 г.) зрителям был представлен суперкомпьютер Повелителей Времени, создававший виртуальную реальность и хранивший в себе сознания умерших (и не очень) Повелителей. Этот компьютер и звался Матрица.
  • Практически никому не известный, но невероятно винрарный фильм Райнера Фассбиндера «Мир на проводе» является источником большинства идей «Матрицы» — только там не просто реальность в реальности, а целая «матрёшка» миров. Оттуда же взята идея перехода из мира в мир через телефонную будку. «Мир на проводе» в свою очередь является экранизацией ещё менее известного протокиберпанк-романа.
  • Большое влияние оказали на экшен Матрицы анимешки «Dragon Ball» и «Акира». В конце восьмидесятых и начале девяностых именно эти тайтлы пробились на запад и зохавали моски американских детей. Вачовски же тогда были акурат двадцатилетними бородатыми нердами, увлекавшимися аниме и AD&D. Особенно хорошо заметно влияние в последней части матрицы в финальной же битве, происходящей, в лучших DB-традициях, в воздухе на кулаках с огромным пафосом, превозмоганием и разрушением ландшафта.
  • Ещё раньше эту идею толкнул Станислав Лем в рассказе «Странные ящики профессора Коркорана» из цикла «Воспоминания Йона Тихого». В нём рассказано про изобретателя, который создал в своей лаборатории несколько ящиков, наделил их интеллектом и поселил в мир, подобный нашему. Каждый из жителей его мира считал свой мир настоящим, что, собственно, соответствует идее матрицы на все сто. Написано сие было где-то в 1960—1961 году, а идея зародилась, вероятно, ещё раньше. Алсо, идея прозвучала в «Футурологическом конгрессе», что как бэ намекает, что Вачовски чиста павезло. А ещё вероятнее, что, как потомственные поляки, родители давали им читать Лема еще в детстве.
  • В «Матрице» использованы несколько переработанные сцены из годного американо-австралийского кина «Темный Город», которое было снято на той же студии, что и «Матрица», но на год раньше. При чем, что характерно, повествует о герое, который в один прекрасный день обнаруживает, что мир вокруг него — обман, по городу ходят люди в черном, а оканчивается фильм эпичной дракой в воздухе. Избранность и телекинез присутствуют. В общем саму матрицу на его фоне вытянуло исключительно 30 минут хронометража дорогих экшен сцен с единоборствами и взрывающимся вертолетом — у создателей ТГ на это банально не было бюджета.
  • В антиутопическом фильме «Шоу Трумэна» также присутствует идея избранного ГГ в искусственном мире, правда, без кибернетики и с актёрами вместо компьютерных программ.
  • Вообще подобные идеи (наш мир — иллюзия!) не являются редкостью у писателей-фантастов (см. «Команда корректировки» (1954), «Свихнувшееся время» (1962), и «Убик» (1966) Ф. К. Дика). Сюда же можно добавить рассказ «Туннель под миром» Фредерика Пола, написанный ещё в 60-потёртом году. Также занимателен «Регулюм» Головачева. Даже у Пейсателя есть трилогия «Лабиринты отражений», во многом предсказывающая мир «Матрицы». Вариация концепции рукотворного мира, поддерживаемого компьютером и существующего параллельно с обычной реальностью, наиболее сильно повлиявшая на сабж, описана отцом всея киберпанка Уильямом Гибсоном в «трилогии Муравейника» («Sprawl trilogy»), иногда именуемой надмозгами «трилогией Киберпространства». Внезапное решение почитать «Город и звезды» тоже будет правильным.
  • Дедушко Платон был наверно первым «на западе», кто изложил оригинальную концепцию в своей нетленке Диалог о пещере из всем известного трактата «Государство». Вот лишь короткая выдержка:
Ты можешь уподобить нашу человеческую природу в отношении просвещенности и непросвещенности вот какому состоянию… посмотри-ка: ведь люди как бы находятся в подземном жилище наподобие пещеры, где во всю её длину тянется широкий просвет. С малых лет у них там на ногах и на шее оковы, так что людям не двинуться с места, и видят они только то, что у них прямо перед глазами, ибо повернуть голову они не могут из-за этих оков. Люди обращены спиной к свету, исходящему от огня, который горит далеко в вышине, а между огнем и узниками проходит верхняя дорога, ограждённая — глянь-ка — невысокой стеной вроде той ширмы, за которой фокусники помещают своих помощников, когда поверх ширмы показывают кукол.
  • Не менее первым был и дядюшка Декарт, задумавшийся над тем, что, возможно, весь мир — Матрица, а он не может гарантировать даже того, что всё существует. Разрешение когнитивного диссонанса с участием Великого Обманщика происходит через ПГМ, что огорчает атеистов.
  • Идея симуляции реальности позаимствована из книги Бодрийяра «Симулякры и симуляция», называемой иногда даже «Библией Матрицы». Помимо прямого её цитирования, в томе этой книги с прорезанными страницами Нео хранил хакерский софт и прочий варез.
  • Перед написанием второй и третьей части Вачовски сходили на тренинг личностного роста Landmark Education (ранее известный как Forum, ранее известный как est Training), из которого попиздили большую часть философских идей. В сюжет эти идеи были встроены весьма криво, поэтому в фильме перестали быть понятны и сюжет, и идеи. Людям, читавшим литературу по теме (например, книжку «Трансформация» Люка Рейнхарда), фильм становится несколько более понятным.
  • В индуизме есть идея материального мира как иллюзии — майи, которую человек должен преодолеть через духовное развитие и физические упражнения, в комплексе именуемых йогой. Выйдя из под влияния майи, человек обретает над ней полную власть (хождение по воде, неуязвимость, телепортация и т. д.). Примечательно, что братья Ваховски сделали индийскую мантру «Асато ма сат гамае», взятую из «Брихадараньяка-упанишада» саундтреком третьей части Матрицы. Цель которой достичь истины и освободить себя из западни майи.
Источник:
 
Последнее редактирование:

Культурилла

Креатор
Регистрация
16 Дек 2017
Сообщения
132
Реакции
508
Неизвестный финал Матрицы. Оригинальный сценарий культовой трилогии

Теперь я наконец нашёл ответы на те глупые дыры в сюжете, что мучили меня в первом фильме. Это... Это просто гениально. Многие кинокритики отмечают, что после концептуальной «Матрицы номер один» ее продолжения слишком сильно отдавали желанием заработать как можно больше денег на успехе предыдущей картины, чтобы считаться достойными фильма-предшественника. Возможно, все могло выглядеть совсем по-другому...
Многие считают, что братья (тогда еще) Вачовски, собственно, сотворили один-единственный фильм, на славе которого и строили всю свою последующую карьеру. Первая «Матрица» гениальна. Вторая и третья части трилогии далеко ушли в сторону чистой коммерции, и этим слегка подпортили послевкусие, но то, что оригинальная картина оказалась выше всех и всяческих похвал - это уж точно.

К сожалению, переполнив сногсшибательными спецэффектами продолжения, забив их под завязку персонажами и второстепенными событиями, авторы «Матрицы» утратили обжигающую простоту оригинала, чему своеобразный хэппи-энд с восходом солнца тоже не способствовал.

Но что вы скажете, если узнаете, каков был оригинальный замысел Вачовски? Будь он воплощен на экране должным образом - и эффект от «Матрицы» был бы усилен втрое, ведь по жестокости финального поворота событий фильм превзошел бы даже «Бойцовский клуб»!

Сценарий «Матрицы» создавался Вачовски на протяжении более чем пяти лет. Годы непрерывного труда породили целый иллюзорный мир, густо пронизанный сразу несколькими сюжетными линиями, время от времени причудливо переплетавшимися между собой. Адаптируя свой колоссальный труд для экранизации, Вачовски изменили так много, что, по их же собственному признанию, воплощение их замыслов оказалось лишь «фантазией по мотивам» той истории, что была придумана в самом начале. Хотя, конечно, основная идея всегда оставалась неизменной.

Самое интересное заключается в следующем: на определенном этапе из сценария в конечном итоге была убрана на редкость занимательная составляющая - суровый финальный твист. Дело в том, что с самого начала Вачовски задумывали свою трилогию как фильм с, пожалуй, самым печальным и безысходным концом, какой только можно себе представить. Судя по обширному фрагменту сценария, который был отвергнут весь целиком на этапе согласования производства картины с продюсером Джоэлом Сильвером, мы лишились на редкость ошеломляющего финала, который уж точно смотрелся бы лучше того «хэппи-энда», который в конце концов попал на экраны.

Прежде всего, стоит оговориться, что сценарные наброски и разные варианты одного и того же фильма, будучи отвергнутыми, далее не дорабатывались, поэтому многое осталось не увязанным в стройную систему. Так, в «грустном» варианте трилогии события второй и третьей частей довольно сильно урезаны. При этом в третьей, заключительной части начинается развертывание настолько суровой интриги, что она практически ставит с ног на голову все события, происходившие ранее по сюжету. Точно так же финал шьямалановского «Шестого чувства» полностью перетряхивает все события фильма с самого его начала. Только в «Матрице» зритель новыми глазами должен был взглянуть практически на всю трилогию. И очень жаль, что Джоэл Сильвер настоял на реализованном варианте - этот явно лучше.

Итак, оригинальный сценарий истории:

С момента окончания событий первого фильма проходит шесть месяцев. Нео, находясь в реальном мире, обнаруживает у себя невероятную способность воздействовать на окружающее: сперва он поднимает в воздух и гнет ложку, лежащую на столе, потом определяет положение машин-Охотников за пределами Зиона, потом в бою со Спрутами уничтожает одного из них силой мысли на глазах потрясенной команды корабля.

Нео и все окружающие не могут найти объяснение данному феномену. Нео уверен, что этому есть веская причина, и что его дар как-то связан с войной против машин, и способен оказать решающее воздействие на судьбу людей (интересно отметить, что в снятом фильме эта способность тоже есть, но она вовсе не объясняется, и на ней даже не особенно заостряют внимание - может, и все тут. Хотя, по здравом размышлении, умение Нео в реальном мире вытворять чудеса не имеет абсолютно никакого смысла в свете всей концепции «Матрицы», и выглядит просто странно).

Итак, Нео отправляется к Пифии, чтобы получить ответ на свой вопрос, и узнать, что ему делать дальше. Пифия отвечает Нео, что не знает, почему он обладает сверхспособностями в реальном мире, и как они связаны с Предназначением Нео. Она говорит, что тайну Предназначения нашего героя может открыть только Архитектор - верховная программа, создавшая Матрицу. Нео ищет способ встретиться с Архитектором, проходя через неимоверные трудности (здесь участвуют уже известные нам Мастер ключей в плену у Меровингена, погоня на шоссе и прочее) .

»'И вот Нео встречается с Архитектором. Тот открывает ему, что город людей Зион уничтожался уже пять раз, и что уникальный Нео был намеренно создан машинами для того, чтобы олицетворять для людей надежду на освобождение, и таким образом сохранять спокойствие в Матрице и служить ее стабильности. Но когда Нео спрашивает у Архитектора, какую роль во всем этом играют его сверхспособности, проявляющиеся в реальном мире, Архитектор говорит, что ответ на этот вопрос никогда не может быть дан, ибо он приведет к знанию, которое уничтожит все, за что сражались друзья Нео и он сам.

Третий фильм

После разговора с Архитектором Нео понимает, что здесь скрыта какая-то тайна, разгадка которой может принести долгожданный конец войны между людьми и машинами. Его способности становятся все сильнее. (В сценарии есть несколько сцен с впечатляющими боями Нео с машинами в реальном мире, в котором он развился до ультимативного супермена, и может почти то же, что и в Матрице: летать, останавливать пули и прочее)»'

В Зионе становится известно, что машины начали движение к городу людей с целью убить всех вышедших из Матрицы, и все население города видит надежду на спасение в одном только Нео, который вытворяет прямо-таки грандиозные вещи - в частности, получает умение устраивать мощные взрывы там, где он хочет.

Тем временем вышедший из-под контроля главного компьютера агент Смит, ставший свободным и получивший умение бесконечно копировать себя, начинает угрожать уже самой Матрице. Вселившись в Бэйна, Смит проникает также и в реальный мир.

Нео ищет новой встречи с Архитектором, чтобы предложить ему сделку: он уничтожает агента Смита, разрушив его код, а Архитектор открывает Нео тайну его сверхспособностей в реальном мире и останавливает движение машин на Зион. Но комната в небоскребе, где Нео встречался с Архитектором, пуста: создатель Матрицы поменял свой адрес, и теперь никто не знает, как его найти. Ближе к середине фильма происходит тотальный коллапс: агентов Смитов в Матрице становится больше, чем людей и процесс их самокопирования нарастает как лавина, в реальном мире машины проникают в Зион, и в колоссальной битве уничтожают всех людей, кроме горстки уцелевших во главе с Нео, который, несмотря на свои сверхспособности, не может остановить тысячи машин, рвущихся в город.

Морфеус и Тринити гибнут рядом с Нео, героически защищая Зион. Нео в страшном отчаянии увеличивает свою силу до совсем уж неимоверных масштабов, прорывается к единственному уцелевшему кораблю («Навуходоносор» Морфеуса), и покидает Зион, выбираясь на поверхность. Он направляется к главному компьютеру, чтобы уничтожить его, мстя за гибель жителей Зиона, и особенно - за смерть Морфеуса и Тринити.

На борту «Навуходоносора» прячется Бэйн-Смит, пытающийся помешать Нео уничтожить Матрицу, поскольку он понимает, что при этом погибнет и сам. В эпической драке с Нео Бэйн также проявляет суперспособности, выжигает Нео глаза, но в конце концов погибает. Далее следует совершенно сногсшибательная сцена, в которой ослепший, но все равно все видящий Нео сквозь мириады врагов прорывается к Центру и устраивает там грандиозный взрыв. Он буквально испепеляет не только Центральный Компьютер, но и самого себя. Миллионы капсул с людьми отключаются, свечение в них пропадает, машины замирают навсегда и взору зрителя предстает погибшая, пустынная планета.

Яркий свет. Нео, совершенно неповрежденный, без ран и с целыми глазами, приходит в себя сидящим в красном кресле Морфеуса из первой части «Матрицы» в абсолютно белом пространстве. Он видит перед собой Архитектора. Архитектор говорит Нео, что потрясен тем, на что способен человек во имя любви. Он говорит, что не учел ту силу, которая вселяется в человека, когда он готов пожертвовать своей жизнью ради других людей. Он говорит, что машины на это не способны, и поэтому они могут проиграть, даже если это кажется немыслимым. Он говорит, что Нео - единственный из всех Избранных, который «смог зайти так далеко».

Нео спрашивает, где он. В Матрице, отвечает Архитектор. Совершенство Матрицы заключается, в числе прочего, еще и в том, что она не допускает, чтобы непредвиденные события нанесли ей хоть малейший ущерб. Архитектор сообщает Нео, что они сейчас находятся в «нулевой точке» после перезагрузки Матрицы, в самом начале ее Седьмой Версии.

Нео ничего не понимает. Он говорит, что только что уничтожил Центральный Компьютер, что Матрицы больше нет, как и всего человечества. Архитектор смеется, и сообщает Нео нечто, шокирующее до глубины души не только его, но и весь зрительный зал.

Зион - это часть Матрицы. Для того, чтобы создать для людей видимость свободы, для того, чтобы дать им Выбор, без которого человек не может существовать, Архитектор придумал реальность внутри реальности. И Зион, и вся война с машинами, и агент Смит, и вообще все, что происходило с самого начала трилогии, было спланировано заранее и является не более чем сном. Война была только отвлекающим маневром, а на самом деле все, кто погиб в Зионе, боролся с машинами, и сражался внутри Матрицы, продолжают лежать в своих капсулах в розовом сиропе, они живы и ждут новой перезагрузки системы, чтобы снова начать в ней «жить», «бороться» и «освобождаться». И в этой стройной системе Нео - после его «перерождения» - будет отведена все та же самая роль, что и во всех предыдущих версиях Матрицы: вдохновлять людей на борьбу, которой нет.

Ни один человек никогда не покидал Матрицу с момента ее создания. Ни один человек никогда не умирал иначе, как согласно плану машин. Все люди - рабы, и это никогда не изменится.

Камера показывает героев фильма, лежащих в своих капсулах в разных уголках «питомников»: вот Морфеус, вот Тринити, вот капитан Мифунэ, погибщий в Зионе смертью храбрых, и многие, многие другие. Все они безволосы, дистрофичны и опутаны шлангами. Последним показывают Нео, выглядящего в точности так же, как в первом фильме в момент его «освобождения» Морфеусом. Лицо Нео безмятежно.

Вот как объясняется ваша суперсила в «реальности», говорит Архитектор. Этим же объясняется и существование Зиона, который люди «никогда не смогли бы построить таким, каким вы его видели» из-за нехватки ресурсов. И неужели, смеется Архитектор, мы позволяли бы освобожденным из Матрицы людям скрываться в Зионе, если у нас всегда была возможность либо убить их, либо подключить к Матрице снова? И неужели нам нужно было ждать десятилетия, чтобы уничтожить Зион, даже если бы он существовал? Все-таки вы нас недооцениваете, мистер Андерсон, говорит Архитектор.

Нео, с помертвевшим лицом глядящий прямо перед собой, пытается осознать происшедшее, и бросает последний взгляд на Архитектора, который говорит ему на прощание: - «В Седьмой Версии Матрицы миром будет править Любовь».

Звучит будильник. Нео просыпается, и выключает его. Последний кадр фильма: Нео в деловом костюме выходит из дома, и быстрым шагом направляется на работу, растворяясь в толпе. Под тяжелую музыку начинаются финальные титры.»'

Мало того, что этот сценарий выглядит более стройным и понятным, мало того, что в нем действительно блестяще объясняются сюжетные дыры, которые были оставлены без объяснений в экранизации - он еще и гораздо лучше вписывается в мрачный стиль киберпанка, чем исполненный «надежды» конец увиденной нами трилогии. Это не просто Антиутопия, но Антиутопия в своем самом жестоком проявлении: конец света давно позади, и ничего нельзя исправить.

Но продюсеры настояли на хэппи-энде, пусть и не особенно радостном, а еще их условием было обязательное включение в картину эпичного противостояния Нео и его антипода Смита как некого библейского аналога битвы Добра и Зла. В итоге довольно навороченная философская притча первой части досадно выродилась в набор виртуозных спецэффектов без особенно глубокой задней мысли.

Это никогда не будет снято. Остается только представлять, как это могло быть. И это могло быть очень, очень круто.
 
Регистрация
6 Авг 2016
Сообщения
173
Реакции
719
Что скрывает МАТРИЦА? | Это вы могли не заметить - Cut The Crap

Полное объяснение МАТРИЦЫ - Cut The Crap
 

Una Tal

Креатор
Регистрация
23 Сен 2017
Сообщения
129
Реакции
536
Матрица. Разрушение теорий

00:00 Морфеус - программа
04:46 Упущения в теории
08:22 Проблема с проблемой выбора
13:06 Две матрицы
14:35 Сколько было матриц всего?
19:51 Манипуляции с первоначальным сценарием
23:47 Морфеус - не программа / Нео видит программы
29:46 Матрица в матрице
30:46 Откуда у Нео силы в реальном мире?
34:18 Бессмысленные диалоги
36:46 Бессмысленные художественные решения
38:16 Нео - не избранный / Фейковый перевод
39:27 Смит - освободитель
41:01 НеПророчество Пифии
43:16 Кто и где родился?
43:53 Нео – избранный
44:48 Нео – не злодей
47:38 Авторское объяснение никому не интересно

Матрица Неизвестный финал
 

Zai4eg

Креатор
Регистрация
11 Июн 2016
Сообщения
170
Реакции
705
Докажите, что мы живем не в матрице. 8 философских идей, благодаря которым трилогия Вачовски стала культовой

Спустя двадцать лет «Матрица» возвращается! Сценарий пока только в разработке, а мы предлагаем вернуться к оригинальной трилогии и разобраться, почему фильм Вачовски стал не только культовым фантастическим боевиком, но и бессмертным философским произведением, к которому можно возвращаться снова и снова. Вот восемь идей, от которых после просмотра «Матрицы» голова идет кругом.

Кинотрилогия «Матрица» — классика мирового кинематографа и один из самых известных фильмов в истории. Прошло более двадцати лет с момента выхода первого фильма, но его по-прежнему обожают миллионы зрителей во всем мире. Фильм задал новые стандарты спецэффектов: например, ввел в моду широкое использование эффекта bullet time — техники комбинированной съемки для создания эффекта «остановки» времени, который до этого применялся в основном в небольших видеороликах.

Но Вачовски стремились к новаторству во всем, стараясь создать не только красивое, но и провокационное, наполненное глубоким смыслом кино. Фильм о нереальности привычного мира старались снять с наименьшим влиянием гендерных и культурных стереотипов.
На роль главного героя — Избранного — изначально хотели взять Сандру Буллок или афроамериканца Уилла Смита. Оба варианта бросали вызов представлениям двадцатилетней давности о том, как должен выглядеть спаситель человечества.
Правда, в итоге роль Нео всё же досталась белому мужчине Киану Ривзу, а его возлюбленная Тринити и чернокожий герой Морфеус, несмотря на их значительную роль в сюжете, — только дополнения к главному герою. И всё же особое отличие «Матрицы» — неплохая для своего времени репрезентация дискриминируемых групп. В ней очень много второстепенных чернокожих героев, особенно среди жителей свободного человеческого города Зион.

«Матрица» стала не просто провокацией, она превратилась в своеобразный учебник по современной философии, психологии и социологии.

Давайте рассмотрим 8 небанальных тем, лежащих в основе мира сестер Вачовски, и постараемся сделать самостоятельные выводы: как сказали создательницы фильма, они не хотят давать однозначных ответов на вопросы о мироустройстве, но надеются, что их кино заставит зрителей самим о нем подумать.

1. Не живем ли мы в матрице?

«Матрица» может казаться фильмом про будущее, но ничто не мешает действию происходить в настоящем.

Как вы можете понять, что не спите, если сны бывают удивительно правдоподобны? Как вы можете быть уверены в своем прошлом или в своем восприятии? Как вы можете отличить, является ли то, что вы видите, реальностью или плодом вашего воображения?

Как вы можете доказать, что мы не живем в матрице?

Центральная идея сюжета «Матрицы» — мысль о том, что наш мир может быть нереален, а всё, что мы видим вокруг, — созданная машинами симуляция, которую наш мозг воспринимает как реальность.

Нереальность реальности — очень старая идея, мучившая философов на протяжении тысячелетий. Будда Шакьямуни положил похожую идею в основу своего учения, и именно буддизм во многом повлиял на творчество Вачовски. На Западе эта идея была популяризирована французским философом XVII века Рене Декартом. Современный философ Хилари Патнэм в своей книге «Разум, истина и история» (1981) предлагал читателю представить, что его мозг заключен в банку и подключен к компьютеру: как в таком случае понять, что сигналы компьютера — виртуальная реальность — нереальна? Этот образ схож с образным рядом «Матрицы».

Возможно, вы и сами когда-нибудь ставили под сомнение реальность того, что видите перед собой. Просыпались и думали: а что, если моя жизнь ненастоящая, и некое сверхсущество просто играет в меня, как я играю в The Sims на компьютере?

Но, увы, на вопрос о реальности (или нереальности) нашего мира человечество так никогда и не найдет ответа.
Когда дело касается таких вопросов, мы часто вступаем в спор, забывая, что не в силах доказать ничего — кроме факта своего мышления. Как бы иногда ни хотелось убедить себя в обратном, всю свою жизнь мы только верим, ради удобства принимая за реальность то, что видим вокруг себя.
Так что один из главных героев фильма Морфеус прав: нам не на что больше опереться, кроме информации, которую (ошибочно или верно, кто знает?) выдает нам наш мозг.

2. «Реальный мир» — это матрица?

Как неоднократно подтверждали сами сестры Вачовски, на их работы повлияли идеи французского философа Жана Бодрийяра. Несмотря на то, что позже Бодрийяр раскритиковал «Матрицу» и заявил, что его идеи в фильме во многом переврали, без анализа этих идей рассуждения о философии в трилогии Вачовски были бы неполными.

В начале первого фильма главный герой «Матрицы» Нео открывает книгу «Симулякры и симуляция». Нео хранил и, вероятнее всего, изучал эту книгу как раз в тот период своей жизни, когда начал понимать, что с миром что-то не так, и отчаянно пытался найти ответы, которые помогут ему отличить реальность от иллюзии.

Бодрийяр утверждает, что мы живем в иллюзорном мире, а многие общепринятые явления называет «симулякрами и симуляцией». К симулякрам философ относит такие социальные явления, как общество потребления, моду и общественное мнение. Человечество принимает эти явления за реальные, имеющие самостоятельное существование, и подчиняет им свою жизнь, не осознавая, что на самом деле они искусственно созданы культурой и СМИ — и навязаны нам. То есть люди не знают реального положения дел и даже о нем не задумываются.

Интересно рассмотреть эту идею Бодрийяра в более широком контексте: еще до появления СМИ и общества потребления существовали определяющие жизнь людей социальные институты, волю которых никто не решался оспаривать. Вспомните такие явления, как деревенские сплетни о городских диковинках, проповеди авторитетных священников в церкви, представления об общественной морали, которые родители вбивали детям в голову.
Матрица в фильме перезагружалась и заново воссоздавалась шесть раз совершенно незаметно для человечества — но в нашем реальном мире тоже менялись «симулякры», контролирующие жизнь людей!
Они «перезагружались» снова и снова — сейчас мы называем это «сменой эпох»: скажем, взгляды на любовь и семью в современном западном обществе не похожи те, что были в Древней Греции.

Многие фанаты «Матрицы» ожидали, что в финале трилогии окажется: «реальный мир» — тоже матрица. Бодрийяр ожидал, что фильм покажет пересечения «симулякров», а не разделит вселенную фильма на иллюзорный мир, созданный машинами, и «настоящую жизнь» жителей Зиона. Многие были разочарованы.

Но ведь по сути Вачовски показали это пересечение, даже если оно осталось незамеченным для многих критиков. Они продемонстрировали два уровня матрицы.

Один — это виртуальная реальность, созданная машинами. Другой ее уровень не так заметен: это культура, в которой воспитывались персонажи, и особенности их восприятия, сформированные благодаря этой культуре. Не зря в первой части трилогии агент Смит с презрением говорит об иллюзорной жизни, которой живет Нео: престижная работа, налоги и помощь пожилой леди в выносе мусора — всё это происходит в рамках компьютерной симуляции. В третьей, заключительной части, Смит точно с таким же презрением говорит о любви, называя ее столь же искусственной, как и матрица.
В каком-то смысле так оно и есть, ведь наши представления о престижной работе или любви — социальные конструкты, целая совокупность необходимых признаков, эмоций и действий, собранные в нашей культуре в одном понятии. И в каждой культуре под такими «самоочевидными» понятиями понимается разное.
Например, в культуре древних греков для описания любви существовало четыре разных слова — поэтому древние греки не смогли бы объединить их в одну концепцию.

Так что такие явления, как любовь, истина, семья, которые важны для многих героев «Матрицы», не могут существовать вне нашей культуры, нашей «матрицы» — и они настолько реальны, насколько мы, люди, считаем их реальными (но не больше).

3. Определяет ли вера нашу жизнь?

Итак, подавляющее большинство людей не может воспринимать реальность вне рамок культуры, а для того, чтобы понять, что реально, а что нет, мы можем опереться только на сигналы нашего мозга. Так как же мы можем быть уверены в своем восприятии?

Люди просто принимают тот факт, что, как сказал бы создатель формальной логики Аристотель, «А есть А» — то есть что реальность реальна, а объекты вокруг — такие, какими мы их воспринимаем.
Но многие не просто соглашаются с «правилами игры», ради удобства принимая реальность мира, а становятся искренне верующими: то есть не только отказываются от сомнений в реальности мира — но и от переосмысления собственных убеждений. Для таких людей их желание верить может стать гораздо важнее понимания действительности, а их вера — единственной реальностью.
В первой части «Матрицы» есть два фанатика: Морфеус и Сайфер. На первый взгляд, они противоположны друг другу: Морфеус верит, что найдет Избранного, который освободит человечество от ига машин, позволив всем людям жить в реальном мире. Сайфер же не верит ни во что и хочет забыть всё, что он узнал о реальном мире, и подключиться обратно к матрице.

Но так ли эти герои отличаются друг от друга?

Ведь Морфеус готов верить в пророчество об Избранном, он рискует жизнью ради этой веры, и именно она определяет всё его существование. Фактически его вера — и есть его реальность, которая перекрывает то, что он видит перед собой «на самом деле». «Я не верю, я знаю!» — множество раз повторяет он. Пророчество для него — непреложная истина, даже когда сам Нео говорит ему о том, что это ошибка. То есть фактически Морфеус хочет жить в мире своих убеждений — как и Сайфер, вот только последнему для этого нужно подключение к матрице и стирание памяти, а Морфеусу — нет.
Оба этих персонажа могут помочь нам понять, как видят мир религиозные и идеологические фанатики.
Для них догмы из древних текстов или манифесты лидеров движений действительно могут казаться более настоящими, чем всё, о чем может сказать их собственный опыт. Они — как и люди, подключенные к матрице, — скорее умрут, чем поставят под сомнения свои убеждения. Для многих верующих из нашего обычного мира так же странна мысль о том, что ада нет, как для Нео — мысль о том, что «ложки нет» (и поэтому ее можно согнуть усилием воли).

Тема веры неоднократно поднимается в трилогии — не только в раскрытии образов Сайфера и Морфеуса, и не только в сцене с ложкой. Например, именно вера в пророчества Пифии и в любовь Тринити воскресила погибшего Нео и сделала его Избранным.

Именно вера в то, что у него есть выбор, позволила Нео спасти Зион и победить Смита.

Даже Пифия — самая «человечная» из всех программ — постоянно говорит о вере и ее влиянии на реальность, ведь вера — одно из самых сильных переживаний для большинства людей.

4. «Человечество как вид не приемлет реальность без мучений и нищеты»?

Так говорил о человечестве агент Смит в первой части трилогии.

В этой сцене он рассказывает, что первая матрица была создана как утопичный, идеальный мир. Вот только всё закончилось полным провалом: люди быстро поняли, что что-то не так, и стали бунтовать против программы — так что матрицу пришлось перезагрузить, а всех живущих в ней уничтожить.

Действительно, довольно вероятный вариант развития событий: большинству людей не свойственно жить тихой и спокойной жизнью — им свойственно ставить цели, чего-то добиваться, соперничать друг с другом. В нашем неидеальном реальном мире это приводило к войнам, геноцидам, дискриминации меньшинств, расцвету преступности. Природа такого поведения проста: ведь мы животные, и потребность в действиях ради выживания сформировалась у нас в процессе эволюции — теперь мы не можем пойти против своей природы.
Мир, в котором конфликт невозможен, стал бы для людей слишком сложным: им стало бы просто скучно.
Неудивительно, что Смиту как программе было трудно это понять!

Итак, люди неидеальны. Если их животное стремление к действиям не направить в безопасное русло вроде спортивных состязаний или активного отдыха, идиллия может стать для них кошмаром — поэтому любой «идеальный мир» должен предлагать возможности преодоления препятствий для всех, кому это необходимо. Архитектор — создатель матрицы — пошел по более простому пути и просто воссоздал для людей тот мир, в котором они привыкли жить. Его они с легкостью приняли.

Важно заметить, что тема неидеальности людей, как и тема веры, раскрывается в «Матрице» с разных сторон. Сестры Вачовски показывают, что любовь часто похожа на безумие, но при этом идеализируют ее, потому что она способна побуждать людей делать невероятные вещи и чувствовать себя счастливее. Слепая вера Сайфера чуть не погубила Морфеуса — но слепая вера Морфеуса в каком-то смысле спасла Зион и привела к перемирию между машинами и человечеством.

Мир матрицы — мир программы контроля над человечеством — показан красивым, монументальным, почти идеальным. Сравните обшарпанное здание, в котором живет помогающая свободным людям Пифия, с полностью иллюзорным «прилизанным» офисом, в котором работал Нео. Сравните сцену беспорядочных, диких танцев жителей Зиона со сценой из того же фильма, в которой показан шикарный ресторан Меровингена. Посмотрите, как круто и харизматично выглядят подключенные к матрице главные герои в своих латексно-кожаных нарядах и темных очках — и как бедно и затрапезно смотрятся свободные люди вне матрицы.
Реальный человеческий мир показан нам сложным, многогранным и очень-очень неидеальным.
Но люди ведь действительно неидеальные существа с неидеальной психикой, живущие в неидеальном мире. Принять это несовершенство гораздо важнее, чем стремиться к некой абстрактной и недостижимой идеальности.

Смит был неправ: люди не могут быть совершенными — но им необязательно страдать, они могут быть счастливы.

5. Как человеческий фактор влияет на власть?

Во второй и третьей части трилогии («Матрица: Перезагрузка» и «Матрица: Революция») время от времени показывают Меровингена — одну из старейших программ, созданной с целью сбора информации.
Меровинген очень похож на людей: ему свойственно множество человеческих пороков — но совершенно не свойственно понимание человеческой психологии.
Он воплощает собой стереотипный образ влиятельного мужчины, разве что с небольшой «изюминкой» — интересом к французскому языку и культуре. Когда-то он был очень «человечным» и любил свою жену Персефону, но со временем его стала интересовать только власть и укрепление своего положения. Мир стал для него более простым: в нем не осталось ничего, кроме причин и следствий, которые можно просчитать.

Но эмоции (и не только людей, но и программ в мире «Матрицы») не поддаются упрощенному анализу. Непонимание этого факта раз за разом становилось причиной провала Меровингена.

В первой же сцене Меровинген игнорирует чувства своей жены Персефоны, ради развлечения изменяя ей. В другой раз он держит Нео в заложниках — а когда Тринити ради освобождения возлюбленного рискует жизнью всех находящихся в комнате, Меровинген не может поверить, что она и правда готова пойти на такие крайние меры только потому, что влюблена.
Игнорирование роли чувств становилось причиной падения не только Меровингена, но и большинства диктаторов. Такие люди просто не понимают, что те, кем они пытаются управлять, — больше, чем просто пешки в их игре.
Человеческую психику невозможно полностью подчинить правилам какой-либо игры. Именно игнорирование человеческого фактора приводило к восстаниям и революциям в нашей реальной истории.

6. Есть ли у человека предназначение или всё определяет свобода выбора?

Еще один интересный вопрос из «Матрицы» — есть ли у человека свобода выбора или наша судьба предопределена, и мы только можем следовать одному-единственному предназначению?

Для того чтобы проанализировать этот пласт, давайте посмотрим на две противоположности: Нео и Смита.

Как известно, все программы матрицы созданы с определенной целью, а те программы, которые не справляются с этой целью, — удаляются. Например, цель Агентов — бороться с угрозой для системы, в том числе со свободными людьми, которые ей противостоят. Если Агент был побежден (как Смит в конце первого фильма), он должен вернуться в источник главного компьютера и быть уничтожен.

Но даже у программ есть выбор, хоть и очень ограниченный: у Смита он фактически был всего один раз, когда тот отказался умирать.

Многие программы-«изгнанники», обреченные на удаление, принимают то же решение, обращаясь за помощью к Пифии или Меровингену. Но Смит так сильно отличался от других программ, что не мог к ним пойти. Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как самому начать борьбу с системой, став своего рода «компьютерным вирусом», и делая матрицу наиболее безопасной для себя — то есть превращая в копии себя всех окружающих.
Смит утверждает, что всё неизбежно, а выбора у нас нет — и это правда, но правда для него самого.
У него не было выбора: он Агент, программа — и все его действия были продиктованы системой, частью которой он являлся. Вне зависимости от того, служил ли он ей или боролся с ней — он не мог «выйти» за ее пределы.

Подвержены ли люди тому же року, той же неизбежности, о которой так часто говорит Смит? К счастью, в подавляющем большинстве случаев — нет. Так что и всё, что говорил Нео в спорах со Смитом — тоже правда, правда для самого Нео. Ведь он человек, а не программа, его жизнь не подчинена неизбежности, как жизнь Смита.
Так «Матрица» выступает против идеи о раз и навсегда заданном предназначении человека.
У Нео было несколько «жизненных целей»: вначале он стремился докопаться до истины, потом считал своим предназначением спасти Морфеуса и погибнуть, затем понял, что ему суждено стать Избранным — то есть отправиться к Архитектору, позволить ему уничтожить Зион, выбрать нескольких людей для воссоздания нового свободного города и перезапустить программу матрицы. Его отказ от миссии мог привести к уничтожению человечества после падения Зиона.

Все «избранные» — предшественники Нео — выполняли инструкции Архитектора (еще в первом фильме Морфеус рассказывал о «первом Избранном», который освободил «первых» свободных людей, вот только на самом деле таких избранных было несколько, и все они поступали так, как им говорил создатель матрицы).

Но Нео снова переосмыслил свою цель: отказался следовать правилам ради спасения своей возлюбленной. Это было его сознательное решение, и он понимал, что, отвергнув «миссию», он подвергает опасности человечество.

Угроза потерять Тринити для Нео важнее угрозы человечеству. Кроме того, поняв, что миссия Избранного — только часть системы контроля, он решил сам выбрать свой путь и решить, как распорядиться своими способностями. Оказалось, что ни система, ни его прошлые жизненные цели не обязаны определять его существование в данный момент! Он может их менять, как меняет матрицу — в зависимости от обстоятельств и желаний.

Во время финальной битвы Нео и Смита, когда бывший агент забрасывает Нео вопросами о том, ради чего тот продолжает упорно сражаться в, вероятно, убийственной для него схватке, Нео отвечает просто: «Потому что это мой выбор».

Именно свобода выбора — возможность самостоятельно определять цели своей жизни, а не следовать навязанному «пророчеством» (а также обществом и системой) «предназначениям» — и есть одна из главных идей «Матрицы».
Противоположность миру матрицы — мира контроля и культурных «симулякров» — это свобода выбора. Именно этой идеей трилогия отличается от большинства произведений массовой культуры с «избранными» персонажами, которые обычно спасают всех, покорно выполняя свою заданную заранее миссию.
юди — не программы, они не созданы с определенной целью, ради которой они должны жить. Люди могут просто жить — без смысла жизни, со смыслом или принимая за смысл то одно, то другое. Как сказали сами сестры Вачовски о роли судьбы, «судьба зависит от человека, как вам такой ответ?»

7. Что делает нас людьми?

Многие зрители воспринимают «Матрицу» как фильм, в котором отважные люди борются с поработившими их машинами. Но на самом деле мы видим противостояние двух очень близких видов.

Для начала обратите внимание на то, какими показаны машины в «Матрице». Некоторые из них не очень отличаются от обычной кофеварки или компьютера: они не мыслят и посвящают свою жизнь выполнению возложенной на них задачи. Это такие машины как роботы-охотники, преследующие корабли свободных людей и атакующие Зион, или такие программы, как большинство Агентов.
Некоторые программы очень похожи на большинство людей: они «человечны» в полном, принятом в нашей культуре, смысле этого слова.
Это такие программы, как Пифия, маленькая девочка Сати и ее родители, и, наконец, даже Меровинген и Персефона. Они склонны к человеческим увлечениям: неважно, идет ли речь об изучении языков или о выпечки печенья. Они испытывают человеческие эмоции: любовь, ненависть, надежду, зависть, ревность. Они мыслят в человеческих категориях и практически ничем не отличаются от нас.

Даже такие программы, как Архитектор и Смит, которых нельзя однозначно отнести к одному из двух этих типов (потому что они способны чувствовать и думать самостоятельно, но при этом не похожи на большинство людей), сохраняют в себе человеческие черты. Ненависть Смита — такая же человеческая эмоция, как и любовь Пифии. Стремление Архитектора к совершенству — такое же «хобби», как интерес к власти Меровингена.

То есть можно предположить, что предшественник программ матрицы — искусственный интеллект — был создан людьми прошлого по своему образу и подобию. Поэтому раса машин, порожденная этим искусственным интеллектом, оказалась такой же разумной и живой, как и люди.

А раз так, то она должна была обладать теми же правами, что и люди. Но человечество никогда не было склонно к мирному сосуществованию внутри собственного вида: люди всегда искали тех, кого они могут назвать «неправильными» и «неполноценными». Неудивительно, что мирное сосуществование с разумными машинами продлилось недолго.
Морфеус говорил, что неизвестно, кто именно начал войну, — люди или машины. Но я считаю вполне вероятным, что это были люди.
Во всяком случае в конечном счете машины оказались гуманнее людей. По сюжету, для выживания машинам был нужен солнечный свет — поэтому люди закрыли небо облаками, чтобы уничтожить их, лишив источника питания. Фактически люди планировали совершить «геноцид» машин. Когда же их план не удался, выжившие машины поместили людей в инкубаторы и стали использовать их в качестве батареек.

Но действительно ли им так уж были необходимы такие батарейки? Использование людей для получения энергии и тепла не очень целесообразно, когда у тебя есть доступ к атомной энергии — а как мы знаем (благодаря Морфеусу), у машин этот доступ был. Кроме того, убрав с дороги людей, машины могли не только построить больше атомных электростанций, но снова открыть для себя небо.

Вместо этого они снова и снова перезапускали матрицу и снова и снова пытались сохранить человеческий вид. Более того, первую матрицу они пытались сделать идеальной, создав для людей наиболее комфортные условия.
Какой в этом смысл, если люди пытались их уничтожить? Зачем вообще сохранять человеческий вид, если он потенциально опасен, но при этом в нем нет необходимости?
Вероятнее всего, дело в простой сентиментальности, в нежелании уничтожать своих создателей. То есть машины оказались намного человечнее, чем немецкие нацисты, устроившие геноцид евреев, или руандские представители народности хуту, истребившие как минимум полмиллиона представителей племени тутси, — и уж точно гуманнее самих людей в этой войне.

Машины ограничивали людей ровно настолько, насколько было необходимо, чтобы люди стали безопасными для самих машин — а некоторые программы вроде Пифии и вовсе перешли на сторону людей.
Итак, «Матрица» ставит перед нами очень важные вопросы: кто такие «люди» и что определяет человечность?
Эти вопросы важны не только из-за того, что искусственный интеллект может на самом деле быть создан в будущем. Они не менее важны и сейчас, в мире, пережившем несколько геноцидов только за последние сто лет.

На первый взгляд эти вопросы просты, но это не так.

Например, можем ли мы считать людьми всех, кто обладает разумом? Разумеется. Но обязательно ли быть «разумным» в общепринятом понятии этого слова, чтобы быть человеком? Если да, то можем ли мы считать людьми младенцев и людей с тяжелой интеллектуальной инвалидностью? Для меня очевидно, что можем, но, увы, это очевидно не для всех.
Что же тогда определяет человечность, если не разум? Умение чувствовать? А как же люди в коме?
Умение любить? А как же миллионы аромантиков и просто людей, которые, как Смит, не понимают или ненавидят понятие «любовь»? Почему общество так часто демонизирует их просто за то, что они чувствуют не так, как «принято»? Это же просто несправедливо!

Как видите, понять, кого считать «людьми» — то есть полноценными, заслуживающими все права личностями, — может быть не так уж и просто.

8. Могут ли люди создать нечто «нечеловеческое»?

Люди из мира трилогии «Матрицы» создали искусственный интеллект по своему образу и подобию.

Даже те «нечеловечные» особенности поведения машин, которые часто рассматриваются персонажами фильмов как доказательство особой жестокости мира машин — вполне себе «человечные». Чем использование мертвых людей для скармливания живым хуже убийства людей нацистами, которые использовали волосы, кожу и жир убитых людей в промышленных целях? Или почему удаление «не приносящих пользу» программ, таких как милая девочка Сати, — более бесчеловечно, чем, скажем, идеи об уничтожении людей с инвалидностью?
Вся жестокость в поведении машин унаследована ими из человеческой культуры.
А могло ли быть иначе? Могли ли люди, создавая искусственный интеллект, изобрести нечто совершенно не похожее на себя? Как мне кажется, ответ на этот вопрос — нет, не могли.

Большинству людей трудно представить что-то за пределами «матрицы» нашей культуры, а представить и продумать что-то, что совершенно не вписывается в представления о человеческой психике, — и вовсе невозможно. Именно по этой причине большинство инопланетян в фантастике либо непродуманны и изображены просто «странными», либо (что бывает гораздо чаще) показаны очень человечными и зачастую отличаются от людей из этого же фильма не больше — а то и меньше, — чем представители одной человеческой культуры отличаются от другой.
Нам с древних времен свойственно наделять окружающий мир антропоморфными чертами: от природных культов с говорящими ветрами и реками до приписывания котикам человеческих эмоций.
Но еще интереснее эта тема становится, если анализировать ее с религиоведческой позиции.

Во всех земных религиях боги и духи подозрительно похожи на людей, и их действия обычно объясняются логикой человеческих эмоций. На этот факт обращал внимание еще Ксенофан, критикуя в своих работах религию древних греков, чьи боги были очень похожи на людей. Конечно же, это не ускользает от внимания и современных критиков религий, в том числе авраамических. Верующие могут сказать, что Бог создал их по своему подобию, а религиоведы — что верующие создали Бога по своему.

Атеистам и агностикам любопытно было бы проанализировать этот факт со стороны, а верующим полезно понять, насколько их представления о Боге (или богах) могут быть далеки от истины: ведь если Бог (или боги) и правда всезнающий и всемогущий (или всезнающие и всемогущие) — то он (они) совсем не похож (не похожи) на людей!

 
Последнее редактирование:
Сверху Снизу